Поиски утраченного завтра (СИ)

В-пятых, как связано моё Обращение и «вторая фаза Слаживания»? Первая фаза — понятна. Корабли Стерегущих над планетой, быстрое и жёсткое подавление попыток сопротивления, забор тестовой группы, куда я совершенно случайно попал. Заброска в пустыню в пятистах километрах от Пунди. Наш путь, столкновение с касамни, Обращение, обретённый шанс для человечества. С первой фазой я завязан накрепко.

Вторая фаза — это эвакуация с Земли четырёх групп населения. Четверть отобраны случайно, так же как тестовая группа — включая древних стариков, безнадёжных больных, психов, орущих младенцев, лишившихся матерей, непримиримых врагов, тут же сцепившихся насмерть. Четверть выбирали земные власти, и тут, разумеется, было полно политиков, бизнесменов, религиозных лидеров — вместе с их семьями, челядью, любовниками и любовницами. Ещё четверть составляли люди, реально умеющие многое, руками или головой, в любой сфере — учёные, инженеры, мастера и специалисты, агротехники и рабочие. И ещё одна четверть — люди, создающие что-то уникальное, чаще всего в области культуры: художники, писатели, композиторы, архитекторы, иногда певцы и танцоры, иногда актёры и режиссёры. Можно спорить с критериями отбора, но какой-то смысл в нём улавливался. После этого Земля исчезла. На Обращённых была использована та же технология, что и на целой планете? Но мы-то не исчезли! А Земли больше нет!

В-шестых — ну Павловы-то тут при чём? Если надо было помешать дойти до меня какой-то информации, так для этого существовала масса более жёстких и простых способов! Я уверен, что достаточно было Контролю или любому другому члену Большой Четверки явиться к Василисе и строгим голосом сказать: «Не смей сообщать Никите Самойлову то, что узнала» — она бы подчинилась. Ну она же не дурочка! Она как только поняла, что это опасно, стала от меня шарахаться! Почему Большая Четверка выбрала сложное решение, в итоге всё только усложнившее?

…Я обнаружил, что стакан с коньяком пуст, а сам я стою на кухне, глядя на забитые продуктами длительного хранения полки. Взял новую бутылку и большой пакет фисташек. Мне ведь всё равно, что есть и что пить.

Зачем я влез во всё это, за что погибли Тао-Джо, Макоррсанноакс и Тонсо?

Почему я не валяюсь спокойно на любимом диване, просматривая старый земной сериал?

А кстати, почему?

Я плюхнулся на диван, где нашла свою смерть предыдущая версия Василисы. Включил полицейский процедурал и честно попытался его смотреть.

Разумеется, всё было стандартно. Немолодой детектив с усталым лицом, скверным характером и кучей комплексов, оказался втянут в череду загадочных убийств, причём явно и он сам являлся целью преступника. Детектив старался как мог, проявлял чудеса изобретательности, прибегал к помощи друзей, бывших полицейских, как должное принимал женскую любовь и ласку (ну да, он ведь так крут), но запутывал ситуацию ещё больше. Под конец серии детектив пришёл домой в пустую одинокую квартиру, сел в кресло и принялся устало бухать, тупо глядя телевизор и мусоря объедками.

Ну никакой фантазии у режиссера! Нет бы показать, что детектив — общительный и обаятельный человек, дома у него любящая жена, на столе ждёт ужин, носятся весёлые умные дети, лает обрадовавшаяся возвращению хозяина собака. Всегда одни и те же схемы и приёмы…

Я допил коньяк, смахнул на пол с дивана кожуру от фисташек. Давно уже выбравшийся из угла робот-пылесос тихонько всосал её и откатился в сторону.

Может быть что-то другое посмотреть?

Если я никуда не стану ходить и ни с кем не буду общаться, вдруг мой загадочный неприятель оставит меня в покое?

Павловы-младшие станут заниматься бизнесом и выращивать клоны родителей, я продолжу смотреть кино и всё пойдёт своим чередом?

В конце концов, я ведь отомстил непосредственным виновникам нападения! Ани самоуничтожился по моему приказу, Разрешающий Последние Сомнения убит. А тягаться с Большой Четверкой — надо быть ненормальным.

Что смог — то сделал. Моя совесть чиста.

Я поёрзал на диване, вытянулся поудобнее.

Какое-то неудобство. Какая-то штука давит в спину…

Запустив руку между диванными подушками, я порылся и вытянул наружу маленькую сумочку. Даже не сумочку, у неё не было ни ремня, ни ручки. Скорее — косметичка. Тиснёная бледно-бежевая кожа, золотистая защёлка, крупные жёлтые камни в качестве украшения: не то топазы, не то жёлтые сапфиры или бриллианты. Судя по тому, что системы охраны её не замечала — ещё и экранированная, «невидимка».

В лёгком недоумении я смотрел на косметичку.

Только одна женщина была у меня недавно на этом диване. Здесь и умерла. Я уничтожил тело и протёр подушки, но сильно прибирать не пришлось — ани всосал в себя телесные жидкости. Так что косметичка мирно лежала между подушками, засунутая туда слишком неудачно, чтобы быть обнаруженной.

Или же слишком удачно.

Вернувшись тихонько из моей спальни, Василиса решила прихорошиться? Ну, допустим. А зачем запихивать косметичку поглубже?