Поиски утраченного завтра (СИ)

«Хро очень долго искал, информации по тем людям было мало. Но он как-то договорился с двумя рили, они учёные и исследуют Обращение все эти годы — Макоррсанноакс и Дассатрамарр. Кажется, муж и жена. Не знаю, почему они поделились информацией, рили ведь упрямые, а тема Обращения „не очень рекомендуется к изучению“, как сказала бабуля. Наверное, она очень много заплатила. Рили назвали все три имени и нашли биографии этих людей. Кстати, никакого Джона Доу среди них не было. Тао-Джон сильно расстроился…»

— Дело не в деньгах, — пробормотал я. — Тонсо не отказал Тао-Джону, а Макс и Дасс Тонсо, потому что мы были вместе в ущелье.

Мы стояли крошечным отрядом — престарелые бойцы и принадлежащие к другим культурам наблюдатели. А на нас катилась волна безжалостных разумных существ, привыкших пожирать своих врагов. Мы сражались насмерть плечо к плечу. Мы уничтожили и вывели из Слаживания целую культуру, оставив её лишь строчками в энциклопедиях.

Такое не забывается.

«Бабушка сказала мне, что ничего общего в биографиях тех людей не было. И ничего отличного от прошедших Обращение. Кроме одного…»

Я закрыл глаза.

Может быть, не читать? Меньше знаешь — крепче спишь.

Я снова посмотрел на листок.

«У всех троих на Земле были потомки. Дети, внуки, правнуки. А у прошедших Обращение дети либо погибли, либо их вовсе не было, либо дети были не от них. Бабушка сказала, что в этом есть какая-то ирония — за человечество сражались те, кто дрался не за свой род».

Ну да, у меня детей не было. По той же причине, по которой я не хотел иметь свой дом — я не хотел иметь и постоянную семью.

Вероника точно никогда не рожала и не собиралась. Микаэль был геем. У Алекса была дочь, но погибла, он рассказывал. У Тяня какая-то жуткая история с семьей случилась в «серые тридцатые годы», как и у многих — не то трёхчасовая пневмония, не то токсический дерматоз… Хреновые годы были, чего уж скрывать. Дзардаг говорил про большую семью, но всё ли, что мы говорили друг другу, было правдой?

«Я почти забыла про это, а потом вдруг подумала: а что, если Обращение использует ту же технологию, которой Слаживающие даруют покой планетам? Тогда ведь становится понятным. Я позвонила бабушке и начала рассказывать, а она вдруг накричала на меня, обозвала дурой и прервала разговор. Кажется, она испугалась. Может быть, мне не стоило про это говорить?»

— А мне — читать сейчас… — прошептал я.

«Ведь смотрите что получается, Никита! Все вы на самом деле…»

— Нет, нет, нет! — сказал я, но глаза словно против воли скользили по строчкам. — Зачем, зачем ты стала это копать! Ну зачем!

«Я вам никогда не стану это рассказывать, Никита, даже если мы продолжим встречаться. Я была бы не против, честно. Но если меня убьют, то вы должны знать. Не знаю, зачем я это пишу, наверное, просто хочу выговориться. У вас тут безопасно, я сейчас усну, но на всякий случай спрячу эту записку. В.»

Я скомкал бумажку, но не раньше, чем всё же дочитал. Вскочил, побежал на кухню, достал кастрюлю, разорвал листок и бросил в неё. Нашёл бутыль со спиртом (да, были у меня эксперименты, вдруг хоть спирт проберёт), щедро полил листок и поджёг кулинарной зажигалкой. Отхлебнул из бутыли.

Да, если вам интересно, спирт совсем не пробирает. Только на вкус мерзкий.

Листок догорел, я растёр пальцами пепел и смыл в раковину. Постоял. Вылил остатки спирта вслед за пеплом.

Да, Василиса могла быть права. Почти наверняка. Всё очень убедительно.