Пойти в политику и вернуться

А всерьез я пришел к вере благодаря патриарху Алексию II. Мы познакомились еще в Ленинграде. Более близко – когда я работал в ленинградском управлении КГБ. Благодаря одному из моих замов Александру Григорьеву, который в советское время работал в РПЦ. Григорьев был человеком искренне верующим и никакого вреда ни церкви, ни ее служителям не принес, наоборот, помогал. Очень тепло относился к Алексию. Через три дня после смерти патриарха Саша тоже ушел из жизни – очень тяжело переживал эту потерю.

В 1993 году мы с Алексием познакомились ближе, это было во время жесткого противостояния между президентом и депутатами, когда при участии патриарха шли переговоры между конфликтующими сторонами. Я в них тоже участвовал. Постепенно между нами установились очень важные для меня отношения. Я мог довольно свободно приезжать к нему в Переделкино – тогда там еще не было большой резиденции, патриарх жил в маленьком зеленом домике. Достаточно было позвонить за день-два, чтобы уточнить время. Он сам собирал белые грибы и великолепно их засаливал. Эти грибы с картошечкой, салом и рюмкой ледяной водки были лучшим угощением. Сидели по 3–4 часа, разговаривали.

Он хорошо понимал светскую жизнь. С ним можно было не только молиться, но и обсуждать абсолютно все, что волнует. Мы не вели разговоры на религиозные темы, беседовали о разном, но он умел так выстроить разговор, так тебя раскрыть, что получалась почти исповедь. Он не был оратором, не умел, а скорее не любил говорить велеречиво. Но он брал душой, обаянием, интеллектом. Настоящий пастырь. Я тогда понял, какое это огромное облегчение, когда ты можешь не держать сомнения и страхи в себе, когда есть с кем поделиться. Мне кажется, что многие и умирают от того, что им негде выговориться. У меня такая возможность была. Я знал, что езжу в Переделкино, чтобы отдохнуть душой.

Вот такая важная цепочка протянулась через мою жизнь – от бабушки, которая меня крестила, к патриарху Алексию, который помог мне многое понять в себе и окружающем мире. Два очень разных, но очень дорогих для меня человека.

Примерно до середины восьмидесятых жизнь моя была абсолютно предсказуемой. Успешно окончил училище. Курсантом вступил в партию. Написал диплом «Работа Г. В. Плеханова „К вопросу о развитии монистического взгляда на историю”». Защиту помню до сих пор в подробностях – преподаватели были в некотором замешательстве, никто из них Плеханова не читал. Получил отличную характеристику, в которой, кроме всяких шаблонных слов, было и нестандартное: «Сергей Вадимович Степашин – самостоятельный курсант». Женился.

С Тамарой, моей будущей женой, мы познакомились на танцах в Доме культуры имени Первой пятилетки. Сейчас его снесли – там теперь новое здание Мариинки. Тамара окончила Финансово-экономический институт в Казани. Отец ее – Владимир Митрофанович Игнатьев – был военным, так что пришлось помотаться по стране. Он был замечательным человеком. Войну прошел от рядового до командира взвода саперов-разведчиков. Уходил из Донбасса – освобождал Киев. 19 ранений. Герой Советского Союза. Мы с Тамарой и сына назвали в честь него. Володя уже после смерти деда издал воспоминания Владимира Митрофановича. Вернувшись с войны, тесть окончил педагогический институт, защитился, был кандидатом экономических наук, преподавал в Вольском военном училище. Полковника так и не получил, его отправили в отставку в 52 года за то, что был честен до неудобства. Он действительно был человек прямой и языкастый. Советский строй называл «кособочием общественного бытия». Это я на всю жизнь запомнил и потом использовал в предвыборной кампании. После отставки он еще успел попреподавать политэкономию в политехническом институте. А в шестьдесят семь умер – дали знать о себе старые раны. И с ним, и с Тамариной мамой – Марией Васильевной у нас сразу сложились очень теплые отношения. В 1975-м у нас с Тамарой родился сын.

Первый год службы я провел в основном в казарме. А как иначе, если ты замполит роты. Получил повышение, стал помощником по комсомолу начальника политотдела бригады. Дали комнату в двухкомнатной коммуналке, кроме нас, еще одна молодая пара. Потом перевели помощником по комсомолу начальника политотдела спецвойск в Москву. Эти войска занимались охраной особо важных государственных объектов. Подполковничья должность, а я еще старший лейтенант. Все складывалось по советским меркам отлично. Получил двухкомнатную хрущёвку в Москве на 9-й Парковой – тесновато, но район прекрасный, Измайлово. Стал членом ЦК комсомола, делегатом XVIII съезда ВЛКСМ. Звание капитана министр внутренних дел Николай Щёлоков присвоил мне досрочно прямо на съезде. Как-то в гости заехал отец, посмотрел на все это, поговорил со мной и прямо сказал: «Испортит тебя этот комсомол. Тебе преподавать надо». На меня этот разговор подействовал, и я сделал все, чтобы вернуться в училище. И вернулся. Жить было негде, училище квартир не давало. Поэтому Тамара с сыном остались в Москве, а я первые два года жил с родителями.