Поющая для дракона. Пламя в твоих руках

Шагнула к столу и с силой выдернула подставку для планшета и перьев. Все содержимое посыпалось на пол, а я сунула ее в руки сестры.

— Бей! — рявкнула. — Бей, или я сама это сделаю!

Танни обалдело посмотрела на меня, а потом размахнулась и со всей дури врезала по коробке. Хруст, треск, в стороны полетели ошметки упаковки и какие-то детальки. А Танни уже замахнулась снова. Она колошматила по этой несчастной приставке, пока та не превратилась в груду жалких клочков, обломков, погнутого металла и пластмассы. До сбитых пальцев и огненных щек. Отшвырнула подставку в сторону и повернулась ко мне. Задыхающаяся, растрепанная, со сверкающими глазами.

— Все? Теперь ты оставишь меня в покое? Или в душ тоже вместе пойдем?!

Понимая, что сейчас могу наговорить лишнего, вылетела из спальни. В гостиной рванула окно, уперлась ладонями в колени, пытаясь отдышаться. Ледяной воздух обжигал легкие, не сразу поняла, почему пахнет паленым, а когда поняла, с визгом сорвала занявшиеся перчатки и затоптала огонь. Джинсы не полыхнули только потому, что я сбила с них искры раньше, чем превратилась в живой костерок. Сердце бухало о ребра.

Несколько минут ушло на то, чтобы справиться с огнем.

И еще несколько — чтобы выровнить дыхание.

Я вытащила из куртки мобильный и набрала номер отчима.

— Леона? — Голос у него был раздраженный. — Я собирался тебе зво…

— Ты назвал Танни шлюхой. Это правда?

Тишина.

— Это правда?!

— Правда, но я был на взводе. Ей не стоило…

Внутри что-то мелко задрожало, как будто по натянутой струне били железным прутом. Задрожало, а потом порвалось.

— Забудь мой номер, — прорычала в трубку. — Забудь, что у тебя были мы. Ты, урод хренов! Я доверила тебе самое дорогое, что у тебя было в твоей паршивой жизни, а ты что сделал?

— Как ты смеешь мне выговаривать?! — Голос отчима взлетел в фальцет.

Как смею?! Как я смею?

— Ей была нужна твоя поддержка!

— Теперь я понимаю, что эсстерда Броджек права. Это твое воспитание привело к тому, что…

— Еще одно слово про мое воспитание, — прошипела я, — и к тебе снова придут. Только на этот раз уже не с вопросами.

— Ты что, мне угрожаешь? — Вот теперь его голос дрогнул.

— Просто хочу, чтобы ты знал. Еще раз сделаешь Танни больно — урою. Сунешься к ней — урою. Я ее сестра, и я запрещаю тебе к ней подходить. Усек?

— Ты ей никто! — процедил он. — А я ее отец!

— Отец? — хмыкнула. — Носитель генетического материала.

Нажала отбой, сдавила телефон между ладонями.

Марр подошел и сел рядом, заглядывая в глаза.

Положила руку виару на голову, почесала между ушей.

— Она не со зла, чудовище. Ей больно.

— Виу.

Только сейчас поняла, что стою в верхней одежде и уличной обуви. На полу валялись дымящиеся дырявые перчатки, а джинсы обзавелись подпалинами, однозначно намекая на то, что эмоции мне противопоказаны. Из распахнутого настежь окна тянуло холодом, как из самой глубины сердца. Подошла ближе, подставляя лицо обжигающему ветру и глядя на рассыпанные по черному небу блестки созвездий. В такой холод небо почему-то становится пронзительно-высоким, а звезды видны особенно ярко.

Пожалуй, впервые за все время, что мы с Танни остались одни, я не знала, как быть. Как помочь, как исправить то, что произошло. Получится ли у меня все исправить? Можно ли такое исправить вообще?!

Мразь! Дерьмо! Урод моральный!

Ладно, хрен с ним, с Миком. И даже с эсстердой Броджек, но отчим?!

Как я могла быть такой дурой? Как вообще могла поверить, что ему действительно важна Танни?!

Ему. Им обоим!

Почему я не стрясла с Хейда имена посетителей «Веалии»?! Почему не развернулась, не побежала за парочкой, не вгляделась в лицо этой мрази, в его самоуверенную ухмылочку, показавшуюся знакомой?! Почему ничего не сказала Танни?!

Потому что торопилась на встречу.

Потому что сгорала во флайсе с Рэйнаром.

Потому что…

Дабы не подпалить что-нибудь еще, разделась и пошла готовить ужин — из того, что нашлось в холодильнике и могло быстро превратиться в горячую еду. Можно было позвонить в службу доставки, но мне нужно было отвлечься.

А главное, у меня даже получилось.

И ничего не пригорело. Нигде.

Разложив по тарелкам, хотела отнести наверх, но потом решила, что Танни полезнее будет вылезти из комнаты. Особенно сейчас, когда ее спальня напоминает побоище. Она и правда напоминала: к разломанной приставке присоединились ботинки, обрывок подарочной упаковки, носок, леденец, беспорядочно разбросанная одежда. Не просто разбросанная — ощущение было такое, что джинсы, свитер и куртку смело ураганом.

Сама Танни свернулась на кровати клубочком: закутавшись в одеяло, с мокрыми после душа волосами и заплаканным лицом. Спящая, она выглядела совсем девчонкой. Да что там, она и была совсем девчонкой.

Немного постояла, глядя на сестру, потом погасила свет и вышла.

Сейчас, когда эмоции схлынули, разум стал холодным, как небо. Наверное, никогда раньше он не был таким холодным.

С отчимом разобрались.

На очереди эсстерда Броджек. И Мик.

Секретарь директрисы не успела и слова сказать. Я прошла мимо нее, не размениваясь на приветствия или на то, чтобы повесить в шкаф куртку.

— Эсса Ла…