Поющая для Луны

Инстинкт велел обвить Селену хвостом, как можно крепче и никуда не отпускать, чтобы и не думала от меня сбегать. Удерживаться от этого становилось всё сложнее. Третьи сутки пошли, как Селена мучилась в лихорадке, не приходя в себя. То жар поднимался такой, что её губы моментально пересыхали так, что кожа лопалась. И тогда мы с барсом обтирали ее водой смешанной с каменной кислотой. То её начинал бить озноб, что аж зубы стучали. И тогда я прятал ее в объятьях и кольцах хвоста, тщательно себя контролируя, а Дайгир менялся со Зверем, и уже барсом сворачивался меховым клубком у жены в ногах.

Большего мы сделать не могли, дара у нас не было, да и опасно было сейчас делится с Селеной именно магической силой. Иначе бы её бабушка давно бы это исправила. Даже не смотря на то, что в отличие от внучки-целительницы, сама Лолиара была некроманткой. Когда я спросил, не навредит ли подобное смешение сил Селене, та смеялась до слёз. Ту ночную беседу я буду помнить очень долго. Так стыдно за самого себя, мне не было ни разу в жизни.

— Моя мама всегда говорила, что целительство, всего лишь один из видов некромантии. — Вспомнила Лолиара с улыбкой. — Но, я так понимаю, что вы оба, за все это время даже не задумались о том, а кто она — ваша жена? Что ж. Будем приобщать вас к мудрости и пониманию насильно.

— Мне нет нужды задумываться о том, кто моя жена! — Ответил я. — Она лучшее, что видел этот мир, и как вы правильно сказали, "наша жена"!

Лолиара расположилась в кресле Селены у стола, и с улыбкой рассматривала меня, играя при этом маленьким ножом, который жена использовала для срезания печатей с вестников.

— О! Узнаю упрямство Изумрудных. От твоего прадеда лез на стенку весь совет кланов в свое время. — Лолиара как-то неожиданно напряглась, и улыбка исчезла с её лица. — Первые десять часов от начала лихорадки самые страшные, собственно они и решают, будет ли перейдена грань. Поэтому спать этой ночью нам всем не придётся, так что потратим время с пользой.

— Может тогда, вы нам объясните, что делать и какие отвары ей вливать и когда, и пойдете спать? — Предложил Барс.

— А в случае, если начнут рваться связи души с телом, пентаграмму призыва ты чертить будешь? — Бывшая правительница смотрела на Дайгира с насмешливым снисхождением. — Давайте сразу казну подсчитаем, как говорится. При всём моем уважении ко всем живущим в общем, а к барсам и Изумрудным в частности, моя собственная кровь мне важнее. Я искренне переживаю обо всех этих страшных вестях о похищениях, рабских рынках, нападениях. Но если бы это всё не несло угрозу тем, кто присягнул Лангранам, я ограничилась бы сочувствием и словесным осуждением. Возможно, это звучит жестоко и цинично, но свои всегда ценнее, чем чужие. А Селена, единственный ребёнок моей старшей дочери! И то, что я нашла её в таком состоянии, мне отнюдь настроения не улучшает.

— Если бы мы могли это исправить… — Начал я.

— Не надо было этого создавать! — Перебила меня Лолиара, это у них, похоже, тоже семейная черта. — Мне совершенно не нравится, что девочка загнала саму себя, бесконечно помогая мужьям. И что вы эту помощь преспокойно принимали! Раз за разом подводя её к закономерному итогу. Я, конечно, изувечу вас обоих, если конечно успею вклиниться между сыном, внуком и собственными мужьями, но сейчас вы оба нужны, чтобы удержать Селену.

— Я не буду с вами драться! — Резко ответил я. — Вы женщина, и женщина в почтенном возрасте!

— Да уж не на кулаках в круг с тобой выходить собралась, — рассмеялась она. — Мне достаточно дать чуток сил твоему прадеду, с которым я лично была знакома, и просто понаблюдать, как от тебя чешуя в разные стороны полетит. Вард Изумрудный за твои капризы и отношение к самочке переломал бы тебе то, что в принципе сломать не получится. Довести Лангран до грани, это же умудриться ещё надо!

— Отлично. Вызывайте! Потом, хоть прадеда, хоть Зубейра Тень, хоть саму Ссаарду! — Вспылил я, чувствуя её насмешку, но не улавливая в чем конкретно. — Но потом! А сейчас, не могли бы вы объяснить мне, тупому нагу, что происходит с моей женой? Что ещё за магическая лихорадка? Это проклятье?

— Ты смотри, как разошёлся! А Марину Лангран ради тебя не побеспокоить, нет? Она-то всегда знала, на что применить, как ты сказал, тупых нагов. — Лолиара отпила отвара прежде чем продолжила. — Иногда я думаю, что чувства к мужчине, что порой просыпаются в сердце, и есть самое страшное проклятье.

— Магической лихорадкой называют несколько дней перед смертью сильного мага, если он вычерпав резерв, начал расходовать жизненные силы. — Глухо пояснил Дайгир. — Маг хоть и находится в беспамятстве, но переживает всё: жар, озноб, судороги…

— Что… — Мне показалось, что за мгновение земля и небо поменялись местами несколько раз. — Ты знаешь это и молчал? Не предупредил, чем опасно истощение сил для Селены?

В этот момент только еле слышный стон жены удержал меня от убийства оборотня. И последующие слова Лолиары.