Поющая кровь

— Я жила благодаря мечу, матушка! — закричала Стужа, давая волю своему гневу. — Я дралась и убивала. Я спала с мечом и заботилась о нем, холила и лелеяла его, потому что потерять его означало бы для меня смерть. Даже когда я думала, что наконец-то обрела мир, — я не решилась расстаться с ним. Я хранила его в сундуке у кровати.

Стужа потрясла поднятым кулаком. Небо ответило оглушительным ударом грома. Ветер завыл за стеной и пронесся по внутреннему двору. Полил пронизывающий дождь, смывая грязь с ее лица и одежды. А затем земля содрогнулась — две молнии, одна за другой, поразили синим огнем мощеный двор.

Впервые Реймут завизжала от страха. Она взметнула руку, защищая глаза от сверкающих вспышек и летящих осколков. Длинные волосы ее встали дыбом от невыносимого треска; шатаясь, она попятилась от дочери, из многочисленных ранок выступила кровь.

— Даже если бы твое колдовство оказалось сильнее моих магических способностей, ты б не смогла победить меня. — Стужа притянула еще одну молнию, заставляя мать отступить еще дальше. — Это ты сделала меня такой сильной, матушка, тебе даже не представить, насколько сильной. У тебя этой силы нет. У тебя нет воли, чтобы по-настоящему сразиться со мной. Ты уже встречалась со смертью, и ты ее боишься.

Свои слова она подкрепила самым устрашающим образом. Шквал молний обрушился на дом ее предков, пробивая огромные черные дыры в стенах. Самая западная башня взорвалась, камни градом разлетелись во все стороны. Реймут снова завизжала и побежала к лестнице, но Стужа вызвала ветер — он поднял мать и отбросил ее назад. Гонимая бурей, колдунья покатилась, кувыркаясь вверх тормашками, ближе к главным воротам.

— Ты однажды встречалась со смертью, — повторила Стужа, перекрикивая все возрастающий шум. — А я встречалась с ней тысячи раз, и тысячи раз мне везло. Я уже не боюсь девяти кругов ада, вот почему я сильнее тебя!

Две молнии сшиблись друг с другом над их головами, словно мечи в бою, только вместо звона стали донесся глухой раскат грома.

— Самидар, не надо! — взмолилась Реймут. Мать ногтями впилась в землю между выложенными камнями, пытаясь зацепиться, сопротивляясь неослабевающему урагану. — Прошу тебя, прекрати!

Сокровенная музыка, наполнившая самые потаенные уголки ее души, заставила Стужу трепетать. В ней клокотала волшебная сила. Ярость ее взбалтывала эту силу, и, опьяненная своим могуществом, она расхохоталась, глядя на беспомощное голое существо, стоявшее перед ней.

— А ведь эта ночь должна была стать твоей, — жестоко глумилась она над матерью, — ночь, когда ты могла бы получить настоящую жизнь. — Она посмотрела за крепостные ворота, куда Реймут был заказан путь. Некромантия Кела дала ей короткую жизнь и заточила ее в этом доме, и пока его магия поддерживала в ней жизненные силы, эти ворота и стены определяли границы ее мира. Она гнала свою мать к воротам. — Но вместо этого, — крикнула она, — сама Смерть опять придет за тобой!

Реймут подняла руку, моля о пощаде. Она просила, но слабый и тихий голос перекрывал ветер, толкавший ее навстречу погибели. В последней попытке спастись она сцепила бледные руки вокруг разбитой статуи ворона, когда-то возвышавшейся над воротами, но ее силы, конечно же, быстро иссякли. Кровоточащие пальцы разжались, и ее швырнуло за ворота.

В тот же миг она начала дряхлеть прямо на глазах. Кожа съежилась и обвисла. Гладкое, прекрасное тело покрылось трещинами, глубокими морщинами и толстыми складками. Волосы поседели с поразительной быстротой. Блеск и великолепие сменились чахлой бледностью. Высокая, полная грудь мгновенно высохла.

Существо, бывшее прежде ее матерью, повалилось на землю. В последнем усилии приподнялась разлагающаяся голова и слезящимися глазами уставилась на нее. Рука дрожала в умоляющем жесте, и голос, продираясь сквозь налет времени, прошептал, обращаясь к ней.

Он произнес ее имя, и только, а потом замер.

Самидар.

Музыка в ее душе умолкла. Ветер затих, молнии прекратились. Дождь еще немного постучал по камням, а потом перестал. Тучи выжидающе перекатывались по небу.

Стужа задрожала от ужаса, не веря в то, что сотворила. Она ведь совсем не собиралась делать это — убивать свою мать во второй раз! Знакомое чувство вины снова нахлынуло на нее, вернулись все прежние кошмары и страхи. В отчаянии, кусая губы до крови, она проклинала себя и проклинала ту силу, что так неуемно пульсировала в ней.

Немощные руки и ноги Реймут подернулись. Кажется, жизнь еще не покинула ее окончательно.

Рыдая, Стужа подбежала к матери, подхватила на руки хрупкое тело и внесла его назад через крепостные ворота. Остановилась и, прижав голову Реймут к груди, подождала. Из запекшихся губ не доносилось дыхания, хилая грудь оставалась неподвижной. Стужа прижалась лицом к твердой, запавшей щеке матери и стала качать ее, как ребенка.

— Матушка, — бормотала она, проливая слезы на безжизненные, пустые глаза. — Матушка!