Поющая кровь

Она успела встать между ними. Сердито выкрикнула имя Ашура, когда он, вздыбившись, брыкался смертоносными копытами. Единорог взревел и заметался, чтобы не ранить ее. Он опустился сверху, задев передней ногой плечо, отчего у нее отнялась вся рука. От удара сбилось дыхание, она упала навзничь и приземлилась на колено сына. Его громкий крик зазвенел в ушах.

Следом раздался другой крик, еще громче, — ужасный и такой знакомый визг, он разодрал ночь пронзительным неистовством. Краем глаза она увидела, как к ней несется Терлик, а Ашур делает несколько неровных шагов кругом. Помощи ждать не от кого, поняла она.

Жало Демона сверкнул над ее головой — сын сжимал его в руке. Он глубоко вонзил его, и к безумной песне кинжала присоединился ее резкий крик.

Однако спустя мгновение кинжал умолк. Лезвие вошло между ребер, но Кел не попал в сердце. Стужа коротко вздохнула, превозмогая боль, сбила его руку с рукояти и откатилась от него прочь. Тяжело дыша, она с трудом поднялась на ноги, меч со свистом покинул ножны. Она занесла его для смертельного удара.

Ради этого она пришла сюда. Теперь Кел заплатит за убийство своего отца и брата. Кимон и Кириги, отомщенные, обретут покой. И сколько еще тех, чьи души успокоятся со смертью Кела? И сколько людей, мужчин и женщин, сколько королевств отныне будут в безопасности?

Но рука ее отказывалась наносить удар. Она взялась за меч обеими руками, но все равно не могла опустить лезвие. Пальцы, удерживавшие оружие, хрустели от напряжения. Мускулы дрожали. Меч навис над головой Кела, готовый для последнего удара, но она не могла заставить себя сделать это.

И дело здесь вовсе не в колдовстве Кела, в данном случае — нет. Он в страхе сжался в комок у ее ног — совершенно беспомощный, обреченный. Совсем не чья-то магия остановила ее руку. Просто она знала, что это ее сын.

Не сразу, но до Кела дошло, что она не решается. Он усмехнулся, втянул щеки и сплюнул на уцелевшую руку пропавший Глаз Скраал.

Бешенство горячей волной обожгло ее. Он все это время держал у себя камень и притворялся мертвым, выжидая, что рано или поздно излучения изумруда заставят Стужу подойти к нему близко и он достанет ее Жалом Демона. Как же он, выходит, ненавидит ее!

И как же она ненавидит его. Ненавидит и в то же время любит — два лезвия одного и того же клинка.

Терлик подбежал к Келу и остановился позади него. Его холодный взгляд на мгновение встретился с ее глазами, и он все понял — она не может. Тогда он сам замахнулся мечом молниеносным круговым движением, глядя на племянника с бесстрастной решимостью, видя перед собой лишь дьявола.

Стужа выпустила малую толику своих волшебных сил и остановила его. Меч застыл у самой шеи — Кел был на волосок от смерти.

— Отпусти меня, Самидар! — с горечью выкрикнул роларофец. — Мне надоело, что все только и делают, что управляют мною. Ты же знаешь, что он колдун. И ты знаешь, что должно свершиться!

Она неясно различала его слова. Жало Демона начал воздействовать своей дьявольской силой. Он не задел сердце, но вкусил ее крови, и это на мгновение утешило его. Но голод кинжала был ненасытным, он пожирал ее изнутри, отнимая жизнь.

Она заглянула в свою душу, выпустила из нее волшебную силу, чтобы противостоять силе кинжала. Жало Демона отступил, но вряд ли ей удастся сдерживать его долго.

Выражение страха покинуло лицо Кела. Его губы уродливо скривились в подобие улыбки, взгляд исподлобья ликовал и обвинял одновременно.

— Она не может меня убить, — заявил он, обращаясь к Терлику. — Она же моя мать. Она очень любит меня. — Он язвительно выпячивал губы, произнося каждое слово с издевкой и насмешкой. — Скажи, как сильно ты меня любишь, матушка. — Он сложил губы в поцелуе, захлопал ресницами и выставил свой кровоточащий обрубок.

Меч выпал из ее рук и, воткнувшись в землю, закачался. Стужа ничего не сказала, просто опустилась на колени. Когда она склонилась к сыну, страх вдруг снова вернулся к нему. Кел захотел отползти, но она ухватила его за тунику и потянула. Запустила руку ему в волосы и придвинула его лицо к своему. Он слабо сопротивлялся, пытаясь ее оттолкнуть, но сил уже не хватало — слишком много крови он потерял.

— Нет, — прохрипел он и потянулся к Жалу Демона, который так и торчал у нее между ребер. Она перехватила его руку и заставила опустить ее. — Не надо…

— Не сопротивляйся, — настойчиво шептала она. — Не упорствуй. — Она зажала его лицо между ладоней, не обращая внимания на хныканье. Эти полные ужаса глаза, какие же они зеленые — совсем как у нее и у Реймут. В самом деле, он сын своей матери.

Она вынудила его посмотреть ей в глаза. На миг он перестал дрожать, но страх так и не отпустил его.

— Я люблю тебя, Кел, — сказала она, повторяя снова и снова.

Еще раз Стужа призвала свое волшебство. Оно отозвалось дикой музыкой. Она упорядочила ее, соединяя воедино нестройные и гармоничные звуки, превращая их в ослепляющие стрелы. Выпустила всю свою сверхъестественную ярость в единственного, плоть от плоти своей, ребенка.