Поющие пруды

Следующая пара часов пролетела незаметно. Несколько дней назад историк разбил нас на пары и раздал темы рефератов, которые предстояло подготовить к следующей неделе. Анжелика, несмотря на свое отношение к учебе и частые прогулы, дурой не была и при необходимости соображала хорошо. Пока я штудировала учебник и искала информацию в интернете, она взялась составлять план презентации. Работать с ней в паре оказалось неожиданно легко и интересно. Даже играющий на фоне k-pop не раздражал, хотя эта музыка была от меня так же далека, как йога и аниме. В процессе Анжелика, как и обещала, сделала нам чай, дополнив его бутербродами с уймой сладостей.

Словом, появившееся было между нами напряжение постепенно сошло на нет, а общее занятие сумело меня отвлечь. На какое-то время я даже забыла обо всех ужасах этого утра… да и вообще всех ужасах последних дней.

Когда мы устали и приняли решение закончить реферат в другой день, в комнату постучала мама Анжелики. Кажется, занятия йогой все-таки благостно на ней сказались и заставили подобреть.

– Девочки, пойдемте поужинаем, – с легкой улыбкой пригласила она. – Я там овощное рагу по-новому рецепту приготовила, должно быть очень вкусно!

– Мы уже поели, – буркнула Анжелика.

– Большое спасибо, – в унисон с ней поблагодарила я и, укоризненно посмотрев на Анжелику, добавила: – Мы сейчас спустимся.

Рагу и впрямь оказалось вкусным. Я любила мясо, но спокойно могла обходиться и без него, поэтому даже поинтересовалась рецептом этого блюда. Полина – мама Анжелики попросила обращаться к ней по имени, – просияла и с удовольствием поделилась всеми кулинарными хитростями, не забыв упомянуть о пользе веганства.

– Хочу в скором времени на сыроедение перейти, – поделилась она. – Ох, вот бы и Лику к такому питанию приучить…

– Да не приведи Будда! – ужаснулась та, без особого энтузиазма ковыряясь в тушеных овощах. – Меня в эту секту ни за какие плюшки не заманишь! Я не козел, траву не ем.

– Конечно, тебе бы одни чипсы да колбасы есть, – поморщилась Полина. – Вся в отца…

– О слава моему папе, почитающему мясной белок! – с комичным выражением лица произнесла Анжелика. – Да не исчезнет мясо из нашего холодильника, аминь!

Домой я возвращалась затемно. Мысленно радовалась, что не нужно переходить пролегающий через пруд мост, да и вообще никаких прудов в поле зрения не наблюдается. В душе царил редкостный для последнего времени покой, и мне хотелось сохранить это состояние как можно дольше. Хотя бы этим вечером ни о чем не вспоминать, не думать и не пытаться анализировать те вещи, объяснения которым все равно не сумею найти.

Я шла нарочито медленно, невольно прокручивая в голове наш с Анжеликой разговор. Ту его часть, которая касалась Егора Громова. Перед мысленным взором отчетливо предстал образ «лешего», как я про себя окрестила его отца – небрежная одежда, небритость, растрепанные темные волосы и колючий взгляд. Да, этот человек не вызывал у меня симпатии, но в то, что он мог быть убийцей, как-то не верилось.

Вспомнив о нем, я тут же себя одернула. Решила ведь – этим вечером ни о чем не думать!

Вот только о самом Егоре не думать не получалось. Я и шла так медленно только потому, что подсознательно надеялась с ним встретиться. Представляла, как вдали раздастся знакомый гул старого двигателя, и мне навстречу вылетит ночной мотоциклист. Как он предложит подвезти меня до дома, и я снова буду слышать свистящий в ушах ветер, а щекой ощущать прохладную гладкость кожаной куртки.

«Ты в него влюбилась!» – прозвучал в сознании голос Анжелики.

Влюбилась… да я даже смысла этого слова до конца не понимала! До недавних пор.

Одно время я считала себя неправильной и неспособной полюбить. Потому что все ровесники влюблялись, начинали встречаться, расставались. Страдали, выясняли отношения, ходили за ручку и без конца целовались. Мне все это было недоступно. Наверное, из-за постоянного повышенного ко мне внимания я просто запретила себе влюбляться. Всегда старалась оградиться ото всех, закрыться, не подпустить слишком близко. Мне даже толком и не нравился никто – так, ничего не значащие и быстро проходящие симпатии…

Говорят, когда влюбляешься, в животе порхают бабочки.

Не знаю, как насчет бабочек, но при виде Егора что-то внутри меня замирало. Натягивалось и вибрировало, как тугая натянутая струна. Я думала о нем чаще, чем о ком бы то ни было. И если прежде еще могла списать это на желание узнать больше о сверхъестественном, то теперь не получалось. Я всегда заставляла себя смотреть правде в лицо и ничего не бояться. Поэтому сейчас наступило самое время признать: мне хотелось видеть Егора не только, чтобы обсуждать происходящие странности. Дело было в нем самом. В том, как он смотрел на меня, как говорил. В легкой небрежности тона и ироничности, под которой, как мне казалось, скрывалась бездонная глубина. Он не походил ни на одного парня из тех, которых я когда-либо знала. Было в нем что-то такое… притягивающее, интригующее.