Поющие револьверы

— Я что, должен произносить целую речь, когда обращаюсь к ней? Я думал, назвать ее Иза или Белла, но Белла победила. Она же отзывается на это имя! А лучшее доказательство существования пудинга — съесть его.

— Ты говоришь о своей дочери, будто она какой-то простой повар, — заявила миссис Ди.

— Что может быть лучшим занятием для женщины, чем занятие повара? — возразил несгибаемый Оливер Ди. — Тебе тоже очень идет, когда ты стоишь на кухне вся в белом, а пар от печки бьет тебе в лицо!

— Отстань от меня, — сказала миссис Ди, не слишком довольная комплиментом.

— Вот что я вам скажу, — произнес неугомонный Оливер Ди, — Я приходил домой, шел на кухню, подкрадывался к ней сзади и целовал. «Отойди», говорила она, а я отвечал: «Я тебя люблю». Невозможно не любить хорошего повара, Гвинн!

— Оливер! — зазвенел голос миссис Ди.

Изабелла искренне рассмеялась, глядя на Райннона.

— Бедный папочка! — сказала она.

— Ты его поощряешь, — пожаловалась мать. — Что о нас подумает Джон Гвинн?

— Он вообще о нас с тобой не думает, — заявил глава семьи. — Он думает о Изабелле. Верно, Гвинн?

— Боже мой! — воскликнула раздразненная миссис Ди. — В жизни не слыхала ничего подобного. Какой позор, Оливер Ди!

— А почему нельзя назвать все своими именами? — спросил Оливер Ди. — Изабелла молоденькая. Изабелла симпатичная, так ведь?

— Разве внешность нашего ребенка имеет какое-нибудь отношение к твоему языку?

— Для тебя не имеет. А для Джона Гвинна имеет. Вот он сидит, молодой и красивый…

— Оливер! — воскликнула разъяренная жена. — Я сейчас выйду из-за стола!

— Вначале доешь суп, — сказал Оливер Ди. — Разве он не красивый, Белла?

— Конечно, красивый, — сказала Изабелла, и ее улыбка призвала Райннона не обращать внимания на пикировку родителей.

— Молодой и красивый, а к тому же уже вставший на ноги на своей потрясающей ферме! Что еще нужно девушке? Что еще нужно парню, если только она научится готовить? И какой смысл закрывать глаза на то, что они могут друг другом заинтересоваться?

Чарли Ди откинулся на спинку стула и засмеялся.

— Оливер, — вскричала миссис Ди, — всякие глупости…

— Ну, мама, — сказала Изабелла, — пусть папа себе поговорит. Меня это нисколько не трогает. Джона Гвинна тоже!

— Изабелла, твои слова нескромны.

— Черт возьми, Мэгги, — сказал Оливер Ди, — давай смотреть правде в глаза.

— Почему бы и нет? — спросила неустрашимая Изабелла. — Я не часто вижу на ранчо молодых людей. А вы, Джон Гвинн, — девушек.

— Я ничего не вижу, кроме коров, — усмехнулся Райннон.

— Сдаюсь, — сказала миссис Ди. — В мои годы молодые люди умели себя вести, а девушки разговаривать.

— О погоде, мамочка, — сказала Изабелла. — Но ты же знаешь, что на самом деле их не волновала погода. Я благодарна папе, правда.

— Потому что я сломал лед, да? Конечно. Ты права, Белла. Вы с Гвинном станете друзьями, прежде чем я проведу с вами полчаса.

— Разумеется станем, — сказала Изабелла. — Не так ли, Джон Гвинн?

Глава 17

В тоне Изабеллы было столько дружелюбия, а Чарли Ди прислушивался к разговору с такой беззаботной улыбкой, что ее смелые слова остались незамеченными, чего не произошло бы, произнеси их Оливер Ди.

Но когда обед закончился, и мужчины встали из-за стола, чтобы выйти на улицу, миссис Ди холодно сказала:

— Мне нужно поговорить с тобой, Оливер.

— Ладно, попозже, — сказал он. — Я некоторое время буду занят. Увидимся позже.

Он признался Райннону:

— За мои проделки меня ждет гром и молния. Но должен же я хоть когда-то быть самим собой? Иначе задохнусь от скуки. Пойдемте со мной в низину и посмотрим, как можно ее орошать. У меня там такая земля, Гвинн, что если ее поскрести каблуком, на ней будут расти арбузы, а если ее вспахать, она даст урожай двадцатидолларовых монет — по десять мешков с акра. Хочу спросить у вас, как подвести к ней воду, только и всего. Если не хотите продавать землю, продайте хоть совет!

— За сколько, папа? — спросил Чарли. — Нельзя же что-то просить, ничего не давая взамен.

— Сам разберусь. А ты не вмешивайся не в свои дела, — сказал отец.

— Я и так расскажу, что знаю. Это не так уж много, — признался Райннон. — Давайте я приеду как-нибудь потом. Сейчас мне надо возвращаться к работе.

— Нельзя держать человека, если тот хочет работать, — согласился ранчер. — Помните, Гвинн, здесь вам всегда рады. Приходите, когда пожелаете. Вы мне понравились. И может быть, Белле тоже!

Он произнес это с широкой, многозначительной улыбкой, и Райннон в ответ рассмеялся и пошел за Чарли Ди.

— Папа — редкая птица, — заметил Чарли. — Таких, как он, мало. Но не заблуждайтесь, при всем при этом у него есть голова на плечах!

— Не стоит мне объяснять, я в свое время повидал много людей.

Они вернулись к конюшне, рядом с которой с полдюжины человек укладывали стог — один вилами скидывал сено с большого фургона, второй управлял лошадью, поднимавшей сено с помощью системы блоков, а остальные раскидывали и уминали его наверху.

— Вам лошадь или мула? — спросил Чарли Ди.

— Мула, — без колебаний ответил Райннон. — Лошади часто пугаются, почуяв свежее мясо.

Из конюшни вывели мула под вьючным седлом.