Поющие Вечности

– Анатоль Семеныч, но это же Леша! Помните, я вам про него рассказывала? – Ничуть не смущенная замечанием, откликнулась девушка, ловко промывая пораненную спину Артура. Затем, выхватив из стоящего рядом блестящего никелированного стерилизационного кейса кривую иглу, она уложила парня на походную кровать, и быстрыми стежками, прямо по живому и без всякого обезболивания начала зашивать его рану.

– Помню. А еще помню, что в нашем отделении на данный момент пять тяжелораненых, и почти тридцать легких ранений. И все эти люди нуждаются в помощи, пока вы тут изволите миловаться со своим знакомым.

– И ничего я не милуюсь. – Недовольно поджала губки девушка. – Я рану зашиваю. Вот! Сейчас зашью, – перебинтую, и займусь остальными. А вы, Анатолий Семенович, тиран и сатрап!

– Рану, говоришь, зашиваешь? – Внезапно забеспокоился доктор, и даже выглянул изза своей ширмы. – А нука, проверь, пациентто жив еще? В сознании?

– Ну что вы на меня наговариваете, Анатоль Семенович! – Обиделась Станислава. – Все хорошо. Это просто Леша такой терпеливый! Можно подумать, я так больно делаю! – Тем не менее, она обеспокоено заглянула Артуру в лицо, нагнувшись над ним, и прикоснувшись теплой, мягкой грудью к его плечу. Бард ответил девушке успокаивающей улыбкой, отчего та немедленно расцвела.

– Вот говорю же я вам, все в порядке! – От избытка чувств она даже показала язык в сторону ширмы, за которой скрывался её начальник. – Леша, скажи!

Но Артуру было не до того. Сила. Сила и Чистота. Все возможности Барда вернулись к нему в тот самый момент, когда его глаза встретились со взглядом молоденькой медсестры. Это было как взрыв. Как будто ослепший вернул себе зрение, оглохший – слух, а у безнадежного калеки в один миг отросли утерянные конечности.

И, хотя, разумом он понимал, что не все так гладко, и с вернувшимся ощущением Чистоты, он, весьма вероятно, вновь получил уязвимость к Грязи, что было смертельно опасно для находящегося на войне солдата, не радоваться он не мог. А еще, доступная ему Сила – увеличилась! Здесь бард не мог ошибаться. По уровню Силы, ему, конечно все еще было очень далеко даже до самого слабого фейри, но вот среди людей… Сейчас имеющаяся в его распоряжении Сила могла позволить ему отнюдь не только слабенькие фокусы с собственным голосом для построения едва держащихся от конструкций управления, могущих быть сброшенными небольшим усилием воли, но и чтонибудь более серьезное.

Но самое главное, вызвавшее у Артура особенную радость, заключалось не в этом. Несмотря на возвращение его сил Барда, жажда жизни, полученная им при попадание в это тело не уменьшилась. Наоборот, каждый вдох, каждое прикосновение, словно расцвели для него новыми красками. И пусть шла война, пусть болели полученные им раны, но он был живой! Он мог вдыхать пахнущий лекарствами воздух госпиталя, он мог ощущать прикосновения влюбленной в него девушки, он мог ЖИТЬ!!! Жить, несмотря ни на что, и радоваться своей жизни.

Это было шоком. И именно в этот момент, гдето невдалеке раздались беспорядочные выстрелы, затрещал, и умолк, словно подавившись, пулемет, послышался странный тяжелый гул и крики.

И смысл этих криков был страшен. – Немцы. Немцы прорвались!

Удивительно, на что способен человеческий организм при приближении реальной опасности. Еще совсем недавно едва способный шевелиться изза сильнейшего головокружения и боли в распоротой скользнувшим вдоль тела осколком спине, сейчас Артур, и думать забыл о своих травмах. Пока спешно организованная силами охраны оборона сдерживала противника, шла спешная эвакуация госпиталя. И надо было успеть. Обязательно надо!

Сила годится для управления людьми? Самое главное, что она позволяет усилить мускулы, для переноски раненых в подогнанные грузовики. Чистота помогает повысить моральный дух людей? Дух бойцов знающих, что находится за их спинами, в повышении не нуждался.

Но зато, ударные дозы Чистоты позволяли ослабить боль от ран, испытываемую переносимыми Артуром пациентами госпиталя. А главное, позволяли самому Барду действовать, игнорируя протесты израненного тела.

Человек, с такой контузией и ранами и шевелитьсято не должен? Ему положено самому лежать вместе с пострадавшими, а не рваться на передовую, прикрывать отход госпитальных машин вместе с охранным подразделением? – Значит, я не человек. Ты же видишь, со мной все в порядке. А кровь это ерунда, – чутьчуть разошелся шов. До свадьбы заживет… До какой свадьбы? Конечно до нашей! Давай скорее, вон, уже машина отходит и доктор тебе машет…

И все таки, они чутьчуть не успели. Последний грузовик, в кузове которого находилась Станислава, с тревогой смотрящая на остающегося Артура, только начал отъезжать от лагеря, когда, сминая невысокие деревца, на госпитальную поляну выкатился легкий танк с немецкими крестами на башне.