Поющие Вечности

Презрительно игнорируя стоящих рядом коекак вооруженных солдат, он повел башней, выцеливая удирающий грузовик… Время словно остановилось для Барда. Еще немного, и будет поздно. Ствол пушки плюнет смертоносным огнем в беззащитную машину, и для находящихся в ней людей, в том числе – одной хорошей, веселой девчушки все будет кончено. А он… а что он мог сделать? Винтовка с пятью патронами, – совершенно неподходящее оружие против бронетехники. А у него нет даже гранат…

Или всё же может? Глубоко в душе мягко шевельнулась еще одна Сила. Сила, полученная совсем недавно, и большую часть времени напрочь Артуром игнорируемая. Игнорируемая настолько тщательно, что он о ней даже не помнил. Слишком бесполезна, и даже не столько бесполезна, сколько прямо вредна она была для обретшего её Барда. Однако именно сейчас она могла быть полезна. Очень даже полезна. Вот только… Умирать не хотелось.

Просто распрозверски не хотелось. Тем более от Грязи. Особенно, от Грязи изза убийства фашистов, которые собирались расстрелять беззащитный грузовик с ранеными и медперсоналом. Но другого выхода Артур опять не видел. Хотя… В этих странных испытаниях, он ставит свою жизнь на кон уже не первый раз. Может быть, ему опять удастся какимто чудом выкрутиться? А если и нет… В концеконцов. ему не впервой, – мрачно улыбнулся Артур, выкрикивая заветное слово.

– УМРИ! – Короткий окликприказ. Остатки Силы, обернутая ненавистью, и заключающие в себе Безумие, – именно так решил назвать Артур ту странную энергию, что изредка ощущал в себе после воскрешения. Ощущал, – и старался игнорировать.

Безумие, – потому что предвидеть результат её воздействия он не мог. Безумие, – потому что в болееменее нормальном эмоциональном состоянии он её просто не ощущал, быстро забывая даже о самом факте её существования.

Безумие, потому что каждый раз, когда он вспоминал о ней, и пробовал экспериментировать, результаты были различны. Впрочем, ничем хорошим для тех предметов, над которыми он ставил свои эксперименты, они не кончалось. И этого сейчас было достаточно.

– «Умри». – Не самый разумный приказ по отношению к изначально неживому танку. Впрочем, Безумию подобная неточность не помешала. Стальные контуры угловатой немецкой машины, словно пошли волной, сглаживаясь и оплывая. Бодро поднятая пушка бессильно обвисла и, изогнувшись дугой, уперлась дульным срезом в землю. Да и весь танк както сдулся, будто сделанный не из качественной немецкой стали, а из плохонькой резины, в которой какойто шутник проколол небольшую дырочку, выпуская накачанный воздух.

Впрочем, на этом метаморфозы злосчастной бронетехники не прекратились. Внезапно, танк вновь стал надуваться, словно тот же шутник, испугавшись своей проделки, заклеил проделанную им дыру и подключил его к мощному компрессору, а затем – лопнул, как перекачанный воздухом воздушный шарик. И только в этот момент, Артур догадался, что наблюдаемое им явление было взрывом боекомплекта.

Он еще успел заметить медленно приближающийся к нему, словно в замедленной съемке, кусок брони и порадоваться тому, что погибнет быстро и почти безболезненно, разорванный на части близким взрывом, а не загибаясь от Шока Грязи, как резко сократившаяся Цепь буквально вышвырнула его из обреченного на гибель тела.

* * *

– На асфальте заплёванных улиц,

– В лабиринте больших городов,

– Мы стояли, мы снова вернулись,

– Наши знания, честь и любовь…

И новый, уже привычный полет. Незнакомый подъезд какогото многоэтажного дома. Шум криков и ударов, доносящийся сверху. Заслышав шаги, снизу, Артур, привычно и както очень ловко, отступил в тень, стараясь быть как можно более незаметным. Странно, но это у него получилось.

– Ты уверен? – По лестнице поднимались трое, совершенно не обращая внимания на укрывшегося в тени барда. Черная одежда, напоминающая укороченные с подола подрясники священнослужителей, перевязь с ремнями, высокие сапоги… – До боли знакомое облачение боевиковкрестоносцев.

– Абсолютно. – Голос, человека, ответившего на заданный вопрос, на удивление был знаком тоже. Славик. Тот самый пристрастившийся к «Эльфийской Пыли» «крестоносец», которого он разоблачил перед своим последним уходом в Феерию.

От изумления встречи в этом бреду со знакомым человеком, Артур неловко шелохнулся. Тихий шорох, раздавшийся из малоосвещенного угла, заставил крестоносцев на мгновение приостановиться. Впрочем, внимательно вглядевшись в угол, где находился бард, они почемуто совершенно не обратили на него внимания, и, дружно переглянувшись, продолжили подниматься по лестнице.

– Учти, если ошибся, то отвечать будешь перед его святейшеством! – Продолжил начатую речь находящийся слева от Славы высокий пожилой крестоносец, оглаживая почти полностью седую бороду на своем лице. – Отец Афанасий и сама Пресветлая очень не одобряют пустых погромов совершенных по «ошибке». – Буквально цедя каждое слово произнес он.