Поющие во Тьме (СИ)

— Тенебриса, — насмешливо поправил Агно.

— Чего? — опешил граф.

— Рассадник Тенебриса, то есть Тьмы, — терпеливо повторил Покинутый, — если уж оскорбляете, то не отходите от истины. Токра — создания Тьмы, а Порок — это уже ваша область, человеческая.

— Хватит пудрить мне мозги, убийца. Так вот, ты ничего не говорил о том, что они превращаются в монстров, одержимых жаждой смерти?

— Вы имеете ввиду Отверженных, милорд? — в голосе Агно звучало удивление. — Вот уж не думал, что вам это неизвестно. В наших краях даже самый неграмотный крестьянин знает о том, что изменение Токра необратимо без специальной магии. Именно поэтому люди с радостью отдают нам своих детей, если те вдруг оказываются избранниками Тьмы. В противном случае их ожидает страшное будущее с обезумевшим от ярости чадом. Впрочем, некоторые в этом случае предпочитают убивать своих сыновей сразу после рождения. Но вы же всё-таки аристократ, а не какое-нибудь быдло. Неужели вам не претит идея сыноубийства?

После этих слов наступила глубокая тишина, столь красноречивая, что отпираться не было смысла. Фольтест даже услышал, как под высоким потолком пролетела жирная муха, чтобы затем расположиться на золотой люстре огромной чёрной кляксой.

— Что? — лицо Агно под капюшоном от изумления вытянулось. — Вы уже пытались сделать это? Не ожидал от вас, милорд, честное слово, не ожидал. Так чего же вы хотите от Покинутых? Если вы, людишки, сами совершаете столь мерзкие поступки, — в голосе Покинутого звучало нескрываемое презрение.

— Не тебе судить меня, проклятый прислужник Саранага! — закричал, выходя из себя, Ксеноф.

Эта вспышка ярости заставила Фольтеста вздрогнуть. Он знал, что если его хозяин выйдет из себя, то натворит много глупостей.

— И вообще, какое ты имеешь право разговаривать со мной, закрывшись этим капюшоном. Открой лицо и говори как честный человек, иначе пожалеешь.

Несколько секунд Агно пристально рассматривал графа из-под капюшона. От Покинутого явственно веяло несгибаемой силой, против которой вся власть Ксенофа Арханского казалась пустым звуком. Однако воин решил подчиниться, смирив гордыню и буйный характер. Незаметным движением он сбросил капюшон, открыв мужественное лицо. Широкие скулы, крепкий подбородок и сломанный нос. В глубоких впадинах глазниц светятся неукротимой яростью жёлтые глаза хищника. На высокий лоб спадает аккуратно подрезанная прядь чёрных волос. Золотистая кожа, продубленная южными ветрами и солнцем, выдавали в Агно чистокровного туранца, представителя самого агрессивного народа Золотых Королевств.

Граф пренебрежительно фыркнул.

— Теперь вы довольны? — насмешливо скривился Токра.

— Доволен, — буркнул Ксеноф. — Хорошо, поговорим теперь о моём сыне. Я убедился, что Деймос действительно Токра. Кроме того, он весьма смышлёный ребенок, нет, больше, чем просто ребенок. Вот почему я опасаюсь, что он не забудет о том, что я сделал.

— Ваши опасения понятны, — кивнул Агно. — Однако, более, чем надуманны. От воспоминаний о прежней жизни не останется ни следа. Невозможно пройти через ритуал Благостного Эльфирода и сохранить себя прошлого. Уверяю вас.

Граф не был удовлетворен.

— Прекрасно. Но мне нужны доказательства более существенные, чем просто слова?

— Если вы хорошенько подумаете, то поймёте, что все доказательства у вас на виду. Для начала осознайте, что у нас общая цель. Кион-Тократ желает заполучить своего ученика, вы желаете отдать своего отпрыска. Каждое найденное нами дитя получает новое имя и проходит полный курс мутагенной адаптации. В итоге появляется совершенно новый человек, навсегда потерянный для своих родных. Именно это, насколько я понимаю, вам и нужно?

— Ты умеешь убеждать, Покинутый. Но всё-таки, почему бы мне просто не убить своего, как ты выразился, отпрыска? Тогда проблема исчезнет.

— Вы уже пытались сделать это, и у вас ничего не вышло, — внешне Агно казался спокойным, но Фольтест подметил, как Токра внутренне собрался, готовый пойти на всё ради спасения малыша. И советник мысленно взмолился, чтобы Ксеноф бросил идею о новом покушении на сына.

— Хорошо, — согласился граф, — ты убедил меня.

Никто не обратил внимание на старика, облегчённо выпустившего из лёгких струю воздуха.

— Рад слышать это, — расслабился Агно. — Не могли бы вы утолить моё любопытство и ответить на один вопрос?

— Какой? — недружелюбно зыркнул владыка.

— Что помешало вам убить сына?

Ксеноф вздрогнул. События той страшной ночи навсегда отпечатались в его памяти.

— Он, — граф непроизвольно понизил голос, — использовал трюк с глазами. Не знаю, что это было. Я видел Тьму, или Тенебрис, как тебе угодно. Она была в нём, в моём сыне. Он сам был ею, воплотившись после долгого заточения в подходящем физическом теле. Не знаю, как это объяснить иначе. Тьма явилась в наш мир, чтобы разрушить его, и от ее вида я чуть не ослеп, — Ксеноф замолчал, собираясь с мыслями.

Покинутый сразу же понял, о чём идёт речь.