Поющий омуток

Нет, не чудище, которое нафантазировала Иришка, и не долгогривик, как предполагала тетка Евдокия, — высокий парень с небрежно красивым зачесом черных волос вышел из дома. Он ладонью поправил волосы, они снова упали на лоб. На нем были узкие техасы с блестящими пуговицами и шелковая бобочка. Лица его Иришка никак не могла разглядеть, потому что стоял он почти спиною к ней. Он что-то выговаривал Коляньке, тот вынул руки из карманов и безвольно свесил их вдоль туловища.

В это время — Иришка не заметила откуда — появился еще один парень, маленький, в брюках, покрывающих бахромою сандалеты, в кофте, расписанной красными кривыми огурцами. Это был настоящий долгогривик: рыжие патлы болтались по узким плечам, и скуластое лицо, обрамленное ими, было каменно-равнодушным. Он тоже что-то сказал Коляньке и похлопал его по спине.

Иришка уже видела: выходит к ним и напрямик высказывает все, что за эти дни передумала, что в душе накипело. Но ведь так она подведет Коляньку и не удастся схватить обоих, когда они приплывут. И все-таки Иришка вышла из-за угла и быстро, точно торопясь куда-то по своим делам, прошла близко от парней, свернула в ближайший переулок и чуть не бегом устремилась к водохранилищу. Сердце теперь колотилось под самым горлом, икры как будто резиной стянуло. Она спустилась по тропинке к лодке, села на борт и опустила ноги, не разувшись, в теплую прибрежную воду.

И все-таки успела заметить, как помертвел Колянька, успела заметить, что у высокого парня водянистые глаза и маленький капризный рот с выпяченной нижней губой. Не знай она, что сделал этот парень с Мартой, может быть, глаза его и рот показались бы не такими, но сейчас, честное слово, было в уголках губ что-то скверное.

Видимо, это и есть Гришка, а Биллом себя называет долгогривик. Вообще-то смешно: чего это мальчишки так хотят походить на девчонок — волосы отпускают, губы помадят, веки, ресницы подкрашивают? Неужели не понимают, как это противно! Что у них в голове происходит?

Она поболтала ногами в воде и обернулась: Колянька спускался к лодке.

— Во сумасшедшая, — сказал он, переводя дыхание, — чуть не засыпала меня! Ладно, до них не дошло. — Он утерся рукавом. — Ты хоть боялась когда-нибудь чего-нибудь?

— Темноты боялась.

— Люди страшнее. — Колянька долго проглатывал что-то, а потом отвернулся и принялся разматывать цепь.

«Почему так сказал Колянька?» — размышляла Иришка, коротая время рядом с Петькой и Сильвестрычем, высматривая в сумеречном свечении водохранилища знакомую плоскодонку. Ведь Колянька к чему-то готовился, решал про себя что-то, это Иришка чутко уловила и теперь все больше и больше беспокоилась.

Сильвестрыч попросил толкнуть его, если что, и, подтянув ноги к животу, положив под щеку свою знаменитую шапку, затих. Петька, позевывая, почесывал комариные укусы, томился: не привык бездельно провожать время.

— Ты на покос с нами пойдешь? — спросил он Иришку. — Сено ворошить?

— Зачем спрашиваешь?

— А у нас осталась бы жить? — Петька даже привстал: по-видимому, этот вопрос не сейчас придумался.

— Зачем, Петя? — серьезно ответила Иришка. — Я ведь городская. Только вот иногда у вас это вроде ругательства.

— Бывает. Наверное, от зависти. Да, видно, не в том дело… — Петька пошевелил руками, подыскивая еще слова, но ничего не добавил. — А Володька сейчас дрыхнет. Ему, кроме работы, остальное так себе… Уж такой спокойный, все заранее знает.

— Ты бы тоже поспал, тебе утром на работу.

— Пока работы немного. Давай лучше ты.

— Я все равно не засну. И рассвет хочу посмотреть, в городе его не увидишь.

— Да чего смотреть, дело обыкновенное: светает — пора вставать.

— Ну, а если можно не вставать?.. У нас в классе девочки вообще не знают, когда день начинается, — пожала плечами Иришка. — Их ни в какой поход не вытащишь…

— А ты с кем-нибудь из парней дружишь? — опять привстал Петька и отвернулся, хотя Иришка все равно бы не разглядела, как он покраснел.

— Со всеми в нашем классе дружу. У нас хорошие ребята.

— Я, пожалуй, вздремну, — сказал обрадованно Петька и стал устраиваться поудобнее.

Иришке сделалось скучно: оказывается, Петьке совсем неинтересно было слушать о том, какие в ее классе девочки и мальчишки. А вот Коляньке интересно. Когда переправлялись через водохранилище, он спросил:

— У вас все такие?

— Какие? — не поняла Иришка.

— Настырные! Да вы, наверное, все храбрые, потому что там на каждом шагу то милиция, то дружинники.

— Я их как-то никогда не замечала! — удивилась Иришка.

— А я вот стал замечать. — Колянька приналег на весла, под рубахой выпукло обозначились мускулы. — И еще забавно: впервой в жизни, — он даже приостановился, прислушиваясь к значению этих слов, — впервой я разговариваю с девчонкой… вот так, на равных…

— Попробуй-ка с нашими девчонками не на равных. Высмеют так, что целый месяц красным ходить будешь, — расхвасталась Иришка. — У нас девочки, ты знаешь, какие!..

— Расскажи! — оживился Колянька. — Какие, какие?

Иришка встрепенулась было, но вдруг поняла, что ничего особенного она припомнить не может. Только пообещала:

— Как-нибудь в другой раз.