Пока ангелы спят

Часы показывают половину первого – по московскому времени. Здесь полдвенадцатого. Еще так рано!.. Спать совершенно не хочется. Сказывается возбуждение: от перелета, чужой страны, вороха новых разноцветных впечатлений, любви к Наташе. К тому же я сегодня немало выпил: коктейли в самолете, официальную водку, пиво на набережной, а закончил дело крепчайшим кофе. Сердце бубухает в груди, я слышу его удары.

Подхожу к окну. Далеко подо мной расстилается темный песок пляжа, черно-серебряное море, набережная, ярко освещенная гирляндами огней. В отдалении у моря светятся огни нескольких кафе. По набережной прохаживаются почтенные парочки, многие – с припозднившимися детьми. Проходит компания подростков лет пятнадцати – ребята, девушки. «Надо же, так поздно, а они не боятся, – думается мне. – И родители отпускают». Почему-то заметно, что никому из гуляющих здесь бояться некого и нечего…

Я отключаю кондиционер, открываю окно. В комнату врывается шум проезжающих авто. Воздух на дворе, несмотря на ночь, все равно более душен, чем в комнате, – с привкусом моря, ветра, звезд, чужой жизни.

«Пойти, что ли, погулять? – думаю я. – Но куда? И зачем? Одному?»

Без Наташи и набережная, и песок, и море, и огни кафе не имеют для меня никакого смысла.

Я понимаю: даже если сейчас лягу, то все равно не усну. Книг я с собой не взял. Телевизор не люблю – даже в чужой стране. Остается одно…

Я явственно, слишком явственно, во всех деталях, представляю, что должно происходить дальше с героями моего романа. Нужно только сесть и записать…

Ничто не предвещает угрозы. Уютный мирный городок. Андрей и Наташа останавливаются на постой в частной гостинице…

…И я развернул ноутбук на столе у окна и уселся писать, и настоящее – чужой город, гостиница, набережная, шум машин под окном – довольно быстро исчезло для меня. Из действительности в роман прорывался только влажный, душный морской ветер – но это было объяснимо, объяснимо и оправдано, потому что действие происходило летом, на море…

Я вставал, прохаживался по номеру, выглядывал в окно, пил воду из-под крана и тоник, но делал это как в полусне. Меня не существовало здесь и сейчас – в Тель-Авиве, в гостинице «Дочь моря», в ночь на двадцать седьмое апреля. Я был там, где Наташа и Андрей перетаскивают в номер свои вещи, две сумки и чемодан, а среди вещей – десять миллионов долларов, и они хохочут и спускаются вниз поужинать, а хозяйка приносит им чай и бутерброды… Они делают по глотку, и на глазах у Андрея лицо Наташи вдруг мертвеет, и он успевает заметить, как она падает в забытьи на пол… И он ничего не может сделать, потому что у него тоже смежаются веки…

…Когда я очнулся от своего творческого улета, часы, так и не переведенные с московского времени, показывали уже половину четвертого утра. Я перегнал их на час назад, на местное время, на половину третьего, и сразу стало казаться, что еще не слишком поздно.

Я отправился в душ, потом поставил будильник на наручных часах на восемь, сохранил созданный сегодня файл, отключил компьютер от сети и рухнул на жесткую кровать.

Уснул мгновенно.

Следующее утро – четверг, 27 апреля. Москва.

– Але! Армен! Возьми трубку, да?! Ты почему не приехал? Я тебя уже полчаса жду! Армен!! Ты слышишь меня, нет? Армен, срочно приезжай! Или позвони мне хотя бы на мобильник! Хорошо, Армен?!

– Васька! Собака ты дикая! Ты чего на зачет не пришел?! И где мой конспект, пузырь те в рот?! Ты спишь, что ли?! Ну, давай-давай, спи… Старостин тебе так поспит – еще побегаешь за ним… А за конспект с тебя ящик пива. Ты понял, нет?