Пока бьётся сердце

– Я думал, что у меня получится. Думал, что смогу выдержать любую хрень, довольствоваться даже крохами, которые ты готова мне дать… но это меня убивает. Это убивает нас обоих.

Я повторяю свои слова медленнее, делая ударение на каждом слове.

– Тогда уходи.

– Этого ты хочешь? – Он поднимает руки и кладет ладони мне на плечи. У него перехватывает дыхание. – Потому что если я сейчас выйду за дверь, то больше не вернусь.

Его слова что-то делают с моим сердцем. Они обвиваются вокруг истекающего кровь органа и душат его.

– Я не могу получить то, что хочу, – говорю я слабым и надтреснутым голосом.

Дин выдыхает, опуская подбородок.

– Это нездоровая херня, Корабелла. Так жить нельзя. Мы не сможем так исцелиться. Той ночью после «Весла», ты сказала мне в машине, что я не давал тебе всплыть на поверхность, что ты задыхалась, а я заставил себя поверить, что это неправда. Мне хотелось верить, что мы нужны друг другу. Что мы должны были цепляться друг за друга, бороться и выкарабкиваться со дна вместе. – Он качает головой с выражением капитуляции во взгляде. – Но ты была права. Мы здесь тонем и задыхаемся… и я, черт побери, потеряю тебя, если мы не выберемся на поверхность.

Мои эмоции начинают обрушиваться на меня подобно волнам, окатывая горькой правдой.

– Я не хочу терять тебя, но и как удержать, не знаю. – Из глаз быстро катятся слезы и задерживаются на губах, на вкус как соленое море. – Я просто тону.

– Вот почему мы должны остановиться, Кора. – Дин крепче сжимает мои плечи, и в его глазах вспыхивает неприкрытая боль. – Ты нужна мне здоровой. Мне нужно, чтобы ты снова собралась воедино, улыбающаяся, и светящаяся жизнью. Я думаю, ты все еще живешь в том подвале, и пока ты привязана ко мне, ты привязана и к нему. Тебе нужно оттуда выбираться к чертовой матери. Тебе нужно освободиться.

Я трясу головой, от душевной боли лицо застывает как маска.

– Я не могу тебя отпустить.

– Тогда позволь мне отпустить тебя.

– Нет. Дин… Пожалуйста. – Я тянусь к нему и сминаю в кулаках ткань его футболки. Держусь изо всех сил. – Ты говорил, что мы могли бы начать все сначала. Может быть, нам просто нужно несколько дней, чтобы собраться с мыслями и настроиться, а потом…

– Уже слишком поздно. – Он целует меня в лоб и глубоко вдыхает мой аромат. – Слишком поздно начинать все сначала.

Я поднимаю голову, нахожу его губы и прижимаюсь к ним в поцелуе.

– Но я… – я замолкаю. Слова застревают в горле и душат меня.

Дин обхватывает мое лицо ладонями, снова целуя меня, легко и нежно.

– Ты что? – Он отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза, приглаживая мои волосы.

– Я люблю тебя.

Мне кажется, что наши сердца пропускают удар – один и тот же удар. И я чувствую, что это должно что-то значить.

Дин медленно закрывает глаза, будто впитывая мои слова, снова и снова прокручивая их в памяти. Вырезая их на самом сердце.

– Черт, – тихо бормочет он. – Ты все ужасно усложняешь.

Я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы запечатлеть еще один поцелуй, только на этот раз он наполнен до краев и обжигает искренностью и откровением. Страсть, собственничество, любовь, желание, потребность. Я чувствую, как Дин колеблется, вступая в битву с самим собой. Правильное и неправильное. Да и нет. Остаться или уйти.

Дин порывисто заключает меня в объятия, держит крепко, прижимает к груди. Наши губы жадно наслаждаются поцелуем. Языки сплетаются, и на мгновение мы растворяемся друг в друге. У нас все в порядке. Мы все еще держимся на плаву.

Но он отшатывается от меня и отступает, тяжело дыша и проводя обеими ладонями по лицу.

– Проклятье. Мне нужно идти, Кора. Мне нужно все обдумать, черт побери.

Я делаю шаг вперед. Он отступает назад.

– Дин…

– Я должен подумать. Мне очень жаль.

Я опускаю взгляд, сдерживая себя от уродливой сцены. Скрещиваю руки, колени трясутся от нервов.

– Ладно. Просто уходи.

– Кора, не надо усложнять. Я пытаюсь поступить правильно.

– Уходи. – Все выплескивается на поверхность – ярость, неверие, печаль, обида. Я признаюсь в любви, а он все равно хочет уйти. Меня словно разодрали на куски. Уничтожили. – Уходи, уходи, уходи! Убирайся.

Я пытаюсь отвести взгляд, пытаюсь не смотреть ему в глаза, но ничего не могу с собой поделать. Дин делает два шага назад, а я пристально на него смотрю. Он качает головой из стороны в сторону, черты лица искажены борьбой, и, могу поклясться, я вижу слезы в его глазах. Но он продолжает пятиться. Все равно движется к выходу.

И уходит.

И когда входная дверь захлопывается, я срываюсь.

Дин сказал, что нам нужен свежий воздух, но я не понимаю. Это не имеет смысла.

Он ушел… и я не могу дышать.

Глава 30

Следующая неделя проходит как в тумане. Я переключаюсь в режим автопилота, чтобы пережить рабочие дни без срывов, и цепляю на лицо чрезмерно натянутую улыбку. Из-за приближения весенних каникул ученики беспокойные и рассеянные, что мне только на руку. Так они, по крайней мере, вряд ли заметят темные круги у меня под глазами и постоянно дрожащие руки.