Пока бог спит

– Ну ты и спросил, – покачал он головой. – Это ж до утра сидеть… А, впрочем, почему нет? Все равно сейчас все из-за принцессы будут бегать как ненормальные. Да и чувствую я, что надо тебя и в самом деле проинформировать получше. Ты, похоже, совсем ничего о здешней жизни не знаешь. А оно тебе очень скоро может понадобиться – уже когда с Каном говорить станешь. Он мужик не вредный, но интересы племени для него на первом месте, все остальное потом идет… Только давай я сперва еще одну бутылочку велю принести. Эту-то мы, почитай, допили…

Ян привычно щелкнул «мышью». Дождался кибера с бутылкой, забрал ее у него, а из старой разлил остатки.

– Ну, для разгона! – объявил он, чокаясь с Олегом.

Выпили. Закусили опять огурцами: видимо, ничего другого на такой случай не предусматривалось.

– Я родился еще в Городе, – начал Ян, глядя куда-то в стену. – Пять лет мне было, когда все случилось. Я плохо помню. А что помню – большей частью не понимаю. Чего ты хочешь – малец был! Но сам тот момент – когда мир вывернулся – не забуду никогда! Мы с матерью дома были. Тогда уже все знали, что война идет. И что оборона прорвана. Но не верили. Наши же всегда побеждали… А я просто не понимал ничего. Помню, меня на улицу не пускали – дождь шел. Потом вдруг мать меня схватила – и в подвал. Спряталась. Сказала, что на улице чужие. Враги. Мы там долго сидели. В дом заходили какие-то люди – я помню, мы слышали. Это явно были солдаты Корга, никто из городских так себя бы не вел. Потом мы услышали крики… Даже не крики, очень страшный вой со стороны площади, там, где ратуша. Что там было, я тогда, конечно, не знал. Потом мне уже рассказали, что там Корг приказал убивать людей на глазах принца Акино. А вот после этого все и случилось. Словно какая-то волна прошла по миру. Не ветер, не землетрясение – именно словно сама ткань мироздания скрутилась. На улице поднялся грохот шум, началась настоящая буря с молниями и ветром. Это я хорошо запомнил, для пятилетнего пацана гроза – самое яркое впечатление, ярче всего остального… Несколько часов бушевало. Деревья ломало, с домов крыши срывало местами – это с городских-то домов, «вечных»! Наш дом, казалось, вообще сдует. Но обошлось… А потом – через какое время это было? Не помню – неожиданно пришел отец. Они с друзьями по работе уцелели как-то. И решили забрать, кого смогут, и спуститься в лабораторию. Здесь места на многих хватило бы – ты сам видел… Ну, собрали людей с нашей улицы, первую партию, пошли к Лабораториуму – там основной вход был… Вот туда-то ходить и не надо было. Напоролись на толпу варваров. А те с перепугу совсем не в себе были. Ведь видели же, что перед ними женщины да дети…

Ян махнул рукой и с минуту сидел молча, все так же глядя в стену.

Но вот он снова зашевелился.

– Прорвалось вниз человек двадцать, не больше. У кого-то из мужчин оказалось оружие – они смогли отогнать этих… Мы ждали следующую партию. Но больше никто не появился. Ни в этот день, ни в следующие. Так и не удалось узнать, что с ними стало. Наши ходили потом на разведку. Но не нашли никаких следов. А затем началась новая война – уже между варварами. У них маги были… И они такое вытворяли, что наверху вообще нельзя было появляться. Тогда наши решили опуститься под землю на нижние уровни и подорвать входы. Для безопасности…

– Не знаю, может быть, не стоило это делать так поспешно, – сказал Ян. – Потому что после этого почти сразу на площади солдаты Корга устроили что-то вроде концлагеря. Сгоняли туда со всех сторон людей и держали их там под охраной. Даже не знаю, для чего. Без пищи, без воды. Там было много женщин и детей… Я, конечно, не видел – нам, маленьким, не разрешали подходить к наблюдательным мониторам. Но потом я понял, по тому, как вели себя взрослые, – пояснил он, – что там была преисподняя… Наши даже решили разобрать завал, чтобы спасти хоть кого-нибудь. Но на это требовалось очень много времени. Они не успели. Однажды наверху начался сумасшедший бой. С магами, ружейной стрельбой, мечами, арбалетами – даже непонятно, кто с кем там сражался. Но на следующий день живых на площади не осталось. Только стаи воронья. Они так обожрались, что даже летать не могли. И что самое поганое – их совершенно некому было отогнать…