Пока часы двенадцать бьют (СИ)

— Реально что-то потрескивает, — Миша завертел головой, и в этот момент подъёмник резко качнуло, и они продолжили движение. Но счастье длилось недолго, проехав метров пять, они снова остановились.

— Может быть, прыгнем? — с надеждой в голосе спросила Саша, хлопая заиндевевшими ресницами.

— Дуреха, здесь же метров пятнадцать, не меньше. Можно всей переломаться о снежный покров. Давай лучше поговорим, получше узнаем друг друга.

— Ты думаешь, нам это нужно?

— А ты считаешь, что нет? — Саша пожала плечами, сильнее прижимаясь к телу Миши. — Брось, неужели ты не чувствуешь того же, что и я? — Она немного отстранилась и застегнула его куртку, старательно пряча глаза. Девушка чувствовала, что если она посмотрит на него, то он все поймет.

— И что ты предлагаешь?

— Давай сыграем “Правда или действие”?

— Чего?! — Саша заливисто рассмеялась, а ее смех колокольчиком разнесся вокруг, петляя между деревьями и зарываясь в снежные покровы. — А если действие, то что? Мне на ум приходит только лизнуть металлические перила, — она снова зашлась в смехе.

— Так, я понял, с тобой действие лучше не загадывать, — улыбнулся одноклассник, показывая чудесные ямочки на щеках. — Давай я начну? Правда.

Саша задумалась, продолжая улыбаться своей шутке. Как назло, в голове было совершенно пусто, хотя прежде столько вопросов вертелось вокруг него. Сейчас же они попрятались в глубокие норы подсознания, как обычно и бывает.

— Хорошо… Давай выкладывай, зачем ты Алене передал наш разговор? Это был прикол, шутка? Вы сговорились?

Глава 5.3. Разговаривая по душам на высоте пятнадцати метров

Миша ожидал этот вопрос, поэтому с готовностью выложил всю правду, начиная с того самого блокнота, записей в нем и заканчивая, что одноклассница без его спроса заглянула в него.

По глазам Саши, парень понял, что она ему не верит, чем и поспешил с ней поделиться.

— Конечно, много ты видел мужчин, которые ведут личный дневник?!

— О, ну хоть за мужчину спасибо! — проворчал он, уже отчаиваясь хоть каким-то образом восстановить порушенное доверие.

— Я сказала “мужчин”? Ой, оговорилась! — фыркнула Саша, пытаясь отвернуться, чтобы он не видел, как она смеется. — Давай “правду”.

— Так, зачем ты поехала сюда?

— Кажется, я тебе вчера об этом говорила, ответ мой за ночь не изменился. — И немного помолчав, добавила — Но скажу честно, мне было приятно.

Парень ухмыльнулся, понимая, что своей последней фразой, она все же призналась, что решилась после его сообщения.

“Надо передать Стасу, что его совет сработал”.

— Хорошо, храни свои секреты, давай “правду”.

— Ты говоришь, что я тебе не доверяю и не верю, поэтому расскажи что-нибудь, что изменило бы мое мнение. Например, то, о чем никто не знает.

Миша вглядывался в лицо девушки, пытаясь понять, можно ли ей доверить сокровенное, и если да, то что именно?

В жизни у него были секреты лишь от родителей, Стас же знал его как облупленного, даже про Сашу он ему все выложил.

— Есть три вещи, которые никто не знает, кроме моего друга детства.

— Даже Алёна?

Миша поморщился:

— Алёна вообще к моей жизни не имеет никакого отношения, а сейчас тем более.

Саша уселась поудобнее и приготовилась слушать.

— Как ты знаешь, у моего отца есть бизнес, который растет и развивается, но папа — не вечен, когда-нибудь его не станет, поэтому он решил, что свое сокровище передаст только в руки своих детей. Вбил себе в голову, что нас надо готовить с младенчества, налаживать связи, воспитывать, обучать. Я был маленький, на мне это все никак не сказывалось, а вот на моем брате, который старше меня на пять лет, отец хорошо так стал ездить. Вова у нас очень вспыльчивый и свободолюбивый, он сразу заявил, что это не его. Он привык носить неформальную одежду, создал свою рок-группу, нашел девушку себе под стать, постоянно напивался и являлся на званые вечера отца в нетрезвом виде. Родители тяжело это переживали, они его любили, но не знали, как совладать. И вот после очередной ссоры на утро мы проснулись, а брата нет. Он исчез. Со всеми вещами, родительскими деньгами и машиной отца, а еще с девушкой и всей своей группой. Маме тогда с сердцем стало плохо, ее увезли в больницу. Отец замкнулся и стал нелюдимый, весь погряз в работе. А участь брата упала на мои хрупкие плечи — плечи двенадцатилетнего мальчика. Прошло почти шесть лет с тех пор. Брат не объявился, не позвонил, даже меня с днем рождения ни разу не поздравил, просто вычеркнул из жизни, как какого-то ненужного щенка, — горько воскликнул Миша, не пытаясь сдержать эмоции. Они давно уже переполняли его, но никому доверить их он не мог. Для родителей его имя было под запретом, а Стас итак все это выслушивал раньше. — А я… скучаю, безумно злюсь, ненавижу его, но скучаю! По нашим играм в приставку, по походам на концерты, куда он меня незаконно протаскивал, по его наставлениям большого брата, типа “Если ночью приходишь поздно, старайся зайти как можно тише, утром большая вероятность избежать ругачки”, - он смешно изобразил голос. — по его фирменным сырникам и по любимому одеколону…