Пока часы двенадцать бьют (СИ)

— Я пытался ее вернуть: задаривал цветами, мороженым и зефиром, она ведь у нас та еще сладкоежка… подолгу сидел под окнами, один раз даже на лавочке остался ночевать. Потом мне пришлось уехать на месяц к родителям, у папы случился первый сердечный приступ. А когда приехал, она сама ждала меня около квартиры со справкой от врача, о том, что у нас с ней будет ребенок.

Саша ахнула, в ее глазах плескался ужас.

— Почему вы мне не рассказывали?! Что же получается, что нашу семью держу только я?

— Что ты! Я тогда в этот же день сделал ей предложение, а она сделала самым счастливым меня. Алисонька и ты — мое самое главное сокровище в жизни, и я никогда не жалел о своем выборе. Надеюсь, она тоже.

На кухне воцарилась тишина. Лишь на улице у кого-то лаяла собака, да был слышен гул автомобиля — какой-то запоздалый человек, возвращался домой.

— С того самого дня я каждый день стараюсь ей доказывать свою любовь.

— Ты думаешь, она тебя простила? — тихо спросила Саша, раздумывая над тем, как бы повернулась жизнь, решись мама не рассказать папе про нее.

В этот момент из гостиной послышалось какое-то шипение, потом кряхтение и наконец разборчивые слова, а на пороге кухни показалась Алиса Сергеевна с ножницами и скотчем.

— Лёша, я там антену скотчем приклеила к телевизору, и твой ненаглядный пятый канал появился, как раз твоя любимая серия идет, где похитили сына мэра. Пойдем смотреть!

Девушка счастливо улыбнулась, ответ на ее вопрос был получен. Глаза папы счастливо заблестели, он схватил чашку с чаем, вазочку с конфетами и, проходя мимо дочери, еще раз чмокнул в макушку.

— Все образуется, Сашенька, иногда надо лишь дать второй шанс, — и обратился уже к Алисе Сергеевне. — Не жена, а золото! Сейчас буду целовать твои ручки!

Женщина заливисто рассмеялась, точно таким же смехом, как у Саши и подтолкнула его к гостиной, пока он не расплескал чай, пытаясь поцеловать.

— Сашенька, тебе пора ложиться. У тебя все хорошо?

— Да, мам, уже да.

Глава 9.4. Обретая счастье

Сон так и не пришел в эту ночь к девушке, поэтому на утро она вглядывалась в темные круги под глазами, похожие на бездонные омуты с синей водой. Ни холодная вода, ни кусочки льда с ромашкой не спасли положения, а тональный крем затерялся где-то в глубине многочисленных коробок. Внешний вид не смогла улучшить даже тушь, которая обычно выручала при любых обстоятельствах.

— Ну, Воронцова, получишь у меня сегодня, — пообещала Захарова, вздыхая и все же выходя из ванной.

Сразу после пробника Саша стала ждать автобус. В селе было значительно холоднее, чем в самом городе. Пронизывающий ветер вольно разгулялся по открытой местности, не встречая сопротивления зданий, хлестал по щекам, заползал за шиворот и, как шкодливый ребенок, щипал за нос.

Простояв полчаса на промозглой остановке, Саша наконец дождалась свой 89 автобус, который неспеша подкатил, приветливо распахивая двери, скрипя колесами по снегу и немного наклоняясь, как бы приглашая войти в теплое нутро.

Вот и замелькали знакомые панельки, а следом, зашуршала городская оживленная трасса, за окном стали проноситься исторические здания. Автобус остановился, выпуская девушку около парка.

Когда девушка зашла в кафе, то обнаружила, что Ярослава уже сидела с двумя огромными Синабонами щедро политыми кленовым сиропом и присыпанными миндальными лепестками. Она буквально клевала носом над своим лакомством и очнулась лишь, когда Саша села за столик.

— Привет, Сашуль. Я взяла на себя смелость заказать на свой вкус.

— Привет, Ярик. Выглядишь так, будто всю ночь вычерпывала воду, — Воронцова действительно сидела с темными кругами под глазами, ненакрашенная и сонная.

— А ты так, будто всю ночь смотрела в потолок.

— Так и было.

Девушки улыбнулись и замерли, не решаясь начать разговор.

— Я такая голодная, еле тебя дождалась! Давай кушать.

— Мне и кусок в горло не лезет, — нервно хихикнула Саша и заерзала на месте.

Ярослава откусила огромный кусок булочки и зажмурила глаза от удовольствия.

— Щещас ракажу, — с набитым ртом пробормотала подруга, поднимая пальцы вверх, призывая к терпению.

Саша разлила в чашечки чай, от которого поднялся грушевый аромат и принялась за свой десерт.

— Ну в общем, я думаю… точнее нет, не так. Я уверена, что это проделки Алёны.

Сердце Захаровой рухнуло куда-то в бездонную пропасть. Страшнее предательства было только то, что она могла своими собственными руками зарыть свое счастье.

— У тебя есть доказательства? — она дрожащей рукой пыталась поймать кусочек булочки.

— Собственные глаза, — Ярослава пожала плечами. — Он тебя несколько дней около подъезда ждал, простыл, заработал воспаление, вчера сам пересел ко мне, а потом, когда меня стали доставать, то порвал тетрадь с сочинениями нашей дорогой Сорокиной, ещё и сказал, что тебя ей никогда не получится заменить, что-то в этом роде. Ну и в целом видок, как у бездомной собаки: убитый какой-то, осунувшийся.

— Но ведь можно много чего сказать, мы не знаем, правда ли, что он ждал.

Яра пожала задумчиво плечами, отправляя в рот очередной кусочек.