Пока дышу - надеюсь

Возле стола, распластавшись в луже крови, лежал труп, а возле стены белая, как мел, стояла Мария Спиридонова и кусала губы в едва сдерживаемой ярости или страхе. Взглянув на неё, Керенский резко перехотел оставаться в этой комнате. Потянуло в родное министерство, на свой диванчик.

Но он, всё же, собрался и нашёл в себе силы сказать.

— Вы, госпожа революционерка, арестованы.

— Ты не посмеешь, чудовище!

— Данной мне властью, — не обращая на неё внимания, слабым голосом продолжал Керенский, — за насильственный захват представителя Временного правительства и его министра, я приговариваю вас к смерти.

— Что??? — Спиридонова отлипла от стены. — Ты же сам отменил смертную казнь?! Меня хочет казнить революционер. И кто? Мелкое ничтожество… Да ты…

— Я отменил, я и введу, что же мне, благодарить вас за своё полуживое состояние? Увы, я не такой тюфяк, каким вы меня представляете, а потому, взять её и расстрелять у дома, при попытке к бегству! Приговор привести в действие немедленно! — и Керенский зло блеснул глазами на Климовича.

Тот удивился, но через мгновение пожал плечами и кивнул одному из присутствующих в комнате.

Спиридонова бросилась к нему, но сразу же была перехвачена усатым унтером. Климович, с интересом наблюдавший за развитием событий, поморщился от её порыва и произнёс.

— Зачем же так радикально, Александр Фёдорович?

— Зачем? А чтобы не было хуже! А, кроме того, зачем нам нужны свидетели моего позорного плена? Эсеры решились на этот шаг, и теперь слово за мной. Да, Спиридонова, вы можете облегчить свою участь и рассказать, кто вам сообщил обо мне некую информацию, из-за чего вы меня и схватили.

Та зло плюнула в его сторону.

— Я не знаю, а если бы знала, то не сказала бы вам.

— Хорошо, я уже догадался, кто это мог бы быть. А значит, я в ваших услугах более не нуждаюсь. До свидания на том свете, мадам.

— Я не мадам, а мадмуазель! И вы там окажетесь быстрее, чем я.

— И, слава Богу. Посмотрим! Я попрошу не тянуть с приговором и расстрелять её, или желающих решиться на этот шаг среди моих спасителей нет?

— Есть! — неожиданно сказал один из молодых людей, одетый в сборную форму, частично жандармскую, частично солдатскую. — Они убили моего отца, и теперь моя очередь.

— Прошу вас, — равнодушно отвернулся Керенский, а юноша вынул револьвер и вывел Спиридонову на улицу. Послышались глухие выстрелы, а потом звук упавшего тела.

— Нам пора, — и Керенский, опираясь на подставленную кем-то руку, поднялся со стула и тяжело пошёл к выходу. Выходя, он равнодушно взглянул на тело, распростёртое на пороге дома, и шагнул к машине, которая тут же завелась. Он поехал в Мариинский дворец, навстречу новым смертям и неприятным событиям.

Климович только мотнул в растерянности головой и вышел из дома, вслед за ним потянулись к выходу и все присутствовавшие. Через пять минут небольшой одноэтажный дом, весь утопающий в кустах сирени, опустел, оставив после себя два трупа и ощущение крутых перемен.

И они не замедлили сказаться. Керенского доставили сначала в министерство, оказав первую помощь, после чего отправили в госпиталь, располагающийся в Зимнем дворце, где он и остался на ночь.

О его освобождении ещё никто не знал, а судя по не удивлённому лицу врача, оказывавшего первую помощь, здесь вообще не интересовались ничем, кроме больных. Керенский лежал на койке и усиленно размышлял о том, как быть дальше. На входе дежурила его персональная охрана.

После освобождения он решил было сразу же послать своих подчинённых и арестовать эсеров: и Савинкова, и Чернова. Но, немного подумав, отказался от этой мысли. О его ночном приезде в госпиталь никто ещё пока не знал. Ему снова оказали медицинскую помощь, благо ничего серьёзного не было, а после неё он задержал и доктора, и медсестру для разговора.

— Доктор, — обратился он к хирургу, который зашил его потрёпанный ударом скальп, — вам и вашей сестре милосердия нужно воздержаться три дня от упоминания того, что я лечусь у вас. Это крайне необходимо.

Тот пожал плечами, а медсестра удивлённо мигнула глазами.

— Мне нужен отдельный угол в любой палате и сестра, персонально закреплённая за мной. Это нужно всего на три дня. Вам заплатят за молчание, но никто не должен об этом узнать. Вы получите солидную премию, в противном случае, революция вас не пощадит.

Сестра недоумённо переглянулась с доктором.

— Да, вы поневоле влезли в политические дрязги, и теперь вам выгоднее будет придерживаться полного молчания. Как говорится, молчание — золото, а болтовня — беда. Вы меня понимаете, уважаемый эскулап?

Доктор кивнул, не в силах промолвить и слова.

— Отлично, а теперь попрошу всех оставить меня наедине с доктором.

Медсестра и двое охранников отошли далеко в сторону, оставив Керенского и доктора.

— Доктор, вы видите мои раны?!

Доктор, по фамилии Миргородский, преодолев свои противоречивые эмоции, ответил.

— Да, конечно.

— Они серьёзные?

— Нет. У вас сотрясение мозга средней тяжести. Разорвана кожа на затылке, мы зашили её, ничего страшного. Через пару недель вы забудете об этом.

— Отлично. Тогда, уважаемый доктор, мне очень нужен шрам на лице.