Я скребу надгробную плиту доктора Лоренцона, выдающегося врача, который лечил моих сограждан, не жалея себя самого. Вы помните, прославленный доктор, как зашивали раны без анестезии, которая почему-то всегда так некстати заканчивалась? Мне самому вы один раз вырывали зуб. Вы воткнули мне иголку в десну, а потом очень медленно, со шприцем в руке искали в ящике лекарство для анестезии. Вы никогда не помнили, что куда положили. Обезболивания в тот раз для меня не нашлось. Я вообще сомневаюсь, что оно у вас когда-нибудь было. Зуб вы все равно мне выдернули. Как вы сказали, он и так еле держался.
Еще вы любили делать уколы пенициллина. И поскольку вам, как врачу, доверяли, то все без разговоров оголяли для вас свои задницы. А то вдруг, если не захочешь показать свои булки врачу, тот подумает, что ты ему не доверяешь. И еще, чего доброго, не будет хорошо тебя лечить. Нельзя же, в самом деле, рисковать здоровьем из-за жопы. Поэтому все с готовностью стягивали с себя трусы, особенно женщины. Ну и насмотрелись же вы на женские попы: в форме груши, мандолины, кулича и даже ящика для сбора винограда. А еще на хитрые жопы, которые в вечном поиске приключений. В том числе и на такие, что и смотреть противно.
Потом у вас появилась мания ставить капельницы, которые были тогда в большой моде. Если ты чувствуешь себя уставшим, тебя подбодрит капельница с витаминами, железом и другими снадобьями. Спасет от видений, наваждений, депрессий и истощения. От стирки без стиральной машины, от корки на поленте, от всего-всего, легкого и тяжелого, мелкого и крупного, поможет капельница. В амбулатории или на дому, рано утром или в сумерки. Дошло до того, что тот, кто прошел только один курс капельниц, стыдился об этом рассказывать. Уважающие себя респектабельные семьи кололи пять или шесть курсов в год. Весной или осенью, чтобы победить усталость начала или конца года, от жары или от холода. Если женщина не беременела, или когда у беременной была анемия. Колоться помогало от всего: и чтобы жить, и чтобы умирать.
Доктор Лоренцон был человеком неутомимым. Иглы и шприцы у него расходились в два счета. Завистники говорили о вас, уважаемый доктор, что вы пользовались только одним шприцем и одной иглой, которые без конца кипятили. Но недостаточно. И что вы многих их нас заразили гепатитом С. А мы даже и не знали, что это такое. Это было похоже на футбольную команду низшей лиги, и никто особо не переживал по этому поводу.
– Как дела?
– Неплохо. А кстати, мне диагностировали гепатит С. Но я чувствую себя очень хорошо. Эти врачи не разрешают мне играть в Сериях А и В, определили меня в Серию С. Но мне здесь скучно, не хватает соревновательного духа, все тут какие-то вялые и уставшие.
Когда у меня случилась маленькая депрессия, вы и мне поставили несколько капельниц. Вы приходили к нам домой в то время, когда я возвращался из школы. Я помню, мне в тот момент хотелось разгромить все вокруг. Но у меня еще не было моей палки из черной акации. Если бы я тогда знал, как иногда бывает полезна палка! Дорогой доктор Лоренцон, в конце концов и вы нас оставили. Говорят, из-за болезни, которая начинается на букву С, но таких много. Тем более это нехорошо – интересоваться, отчего доктор покинул этот мир. И о моем отце, который не вернулся с войны, мы тоже больше ничего не узнали, кроме того, что его видели в пригороде Рима, где он стрелял по американцам. После этого мы уже никогда и ничего о нем не слышали. Все-таки странно, что я родился уже после войны, если он пропал намного раньше. Но лучше я буду скрести…
