Я тру могильную плиту, под которой лежит мясник, у которого я всегда покупал мясо. Его звали Тони Сперандио. Это был настоящий король рагу и мясной подливки. «Подливка из тещи», – как любил повторять Тони, которого все знали как человека экстравагантного. Вы бы видели Тони Сперандио у пня, когда он рубил мясо или отбивал бифштексы. Никто не умел так ловко отделять мякоть от костей, как это делал Тони. Не хуже любого хирурга-ортопеда. «Тони, – говорили мы ему, – ты должен был стать ортопедом». И он в самом деле умел вправлять кости, например лодыжку или запястье. И делал это хоть и не очень быстро, но точно. На вопрос, где он научился вправлять человеческие суставы, Тони отвечал, что на своем веку он столько перевидал костей, что теперь все о них знает.
Еще он разделал огромное количество свиных туш и повидал в своей жизни столько разных клиентов, что хорошо для себя уяснил: у людей и животных кровь одного цвета. Если ты был ему симпатичен, покупать мясо у Тони было особым развлечением. Самые уважаемые жители города целых полчаса простаивали в лавке мясника, разглядывая развешенные на крюках туши и слушая, как Тони сравнивал животных и людей: куриц и старых дев, кроликов и чиновников, цесарок и домохозяек, колбасу и профессоров. Одни пожирали себе подобных, другие предпочитали полную противоположность. Кое-кто из покупателей спрашивал, какую невесту выбирает старый хряк. Но это был секрет, почти как признание. А Тони не был осведомителем, поэтому все его уважали. В лавке Сперандио живые существа перемешивались друг с другом. Не только потому, что свинья или корова, сваренные до готовности, во время обеда или ужина становились частью мужчин и женщин. А потому, как говорил Тони, что в лавке у мясника животные все без шерсти, совсем как люди. И если ты ешь только домашнюю птицу, рано или поздно снесешь яйцо. Секрет в том, – утверждал Тони, – что при приготовлении мяса, как и в жизни, нужно все хорошенько перемешать. Именно так он готовил свой фирменный фарш для рагу. Еще бы! Тони Сперандио, Леонардо мясного фарша! Конечно, никто не думал, что нужно быть гением, чтобы уметь перекручивать мясо. Но ни у кого не получалось такого замечательного фарша для рагу, какое продавалось в мясной лавке Сперандио. Ты мог объездить всю провинцию вдоль и поперек. Но кто хоть раз заправлял спагетти рагу, сваренным из мясного фарша Тони, тот обязательно возвращался.
Секрет, по словам Тони, был в мясорубке. Он мог бы написать целую поэму об этом устройстве. Потому что, говорил Тони, который был верующим, нет предмета, который бы с таким же успехом доказывал утверждение: плоть слаба. Мясорубку нужно уважать, чистить, смазывать маслом, любить. И он ее любил, несмотря на то, что эта самая мясорубка забрала у него мизинец на правой руке. «На секунду отвлекся», – так объяснял это Тони. Он не любил об этом говорить, но все вокруг знали, что
тут была замешана женщина. Причем очень красивая женщина, которая как-то зашла в лавку, чтобы купить отбивных к обеду. Мясник захотел угостить ее своим знаменитым фаршем для рагу. Вот так и случилось, что, утонув в глубине ее глаз, в тот момент, как добавлял мясо в мясорубку, Тони лишился мизинца.«Я все равно люблю мясорубку, – говорил он, – и я уверен, что добрый боженька вернет мне палец». Тони Сперандио верил в чудеса и ждал, что когда-нибудь из кучки мяса появится пропавший мизинец. Это только вопрос времени, говорил он. Иногда, чтобы подшутить над нами, он, порубив кости, рылся в мясных волокнах и, сияя, вытаскивал оттуда пластмассовый палец.
– Видели? А вы мне не верили!
Мы смеялись над мясником и спрашивали:
– И кто тебе его теперь пришьет?
Тони обижался. Обо всем можно было шутить, но только не о его вере. Кто шутит о вере, тот достоин наказания палками. «Исаако, – говорил он мне, – если бы у меня была твоя палка из черной акации, уж я бы знал, как ее применить». Он меня очень уважал, потому что мой отец вернулся с войны. Тони говорил, что если человек переживет мясорубку, а война – это ужасная мясорубка, то сделает свою жизнь и жизнь тех, кто его окружает, вкуснее. Как рагу. Нам всем нужно потерять хотя бы палец в мясорубке, чтобы научиться ценить все, что у нас есть, так он говорил. Ты, Тони, потерял гораздо больше, чем один палец, и не из-за твоей любимой мясорубки. Но ты не переживай, я отскребу ржавчину с твоей могилы.
