Пока есть просекко, есть надежда

– Двадцать шестого марта. Я делаю все, что необходимо в этих случаях. Шаг за шагом реконструирую жизнь инженера: личную и профессиональную. Отличные связи, работа за границей, во Франции и Португалии, что-то по сжиганию отходов. Потом в течение семи лет он руководил цементным заводом под Феррарой. Женился на сестре известного политика. Я собирал нужную информацию в разных местах, но прежде всего следовал за инженером повсюду, как его ангел-хранитель. Почти сразу я обнаружил, что у Спеджорина имелась связь на стороне. В один из вечеров, после дня работы на заводе, он поехал (и я за ним) на озеро, на берегу которого расположен уединенный домик, совсем незаметный среди деревьев. Я притаился в укромном месте и стал ждать. Когда наконец машина инженера уехала обратно, вслед за ней через некоторое время выехала другая, с женщиной за рулем. Я незаметно пристроился за ней и – на тебе! Знаете, куда поехала чистить зубы синьора?

– Это была синьора Мартелли.

– Я вижу, в полиции внимательно читали мои отчеты. Карла Мартелли, неверная жена важного политика, шурина инженера Спеджорина. Вот это новость! Я сразу подумал, что мой клиент, выражаясь фигурально, готовится бросить бомбу. Я концентрируюсь на том, как поступить. Собираю информацию о синьоре Мартелли и о ее муже-политике.

– Похвально!

– Я профессионал! Любовники, учитывая ситуацию, ведут себя очень осторожно. Должно быть, у них был разработан особый код, чтобы договариваться о встречах. Свидания проходили не очень часто, но регулярно. Они никогда даже не намекали о следующем свидании по телефону. Ни разу не встречались в людных местах. Только в домике на озере. Идеальное место для тайных свиданий. Дом принадлежит брату синьоры Мартелли, у которого свой бизнес в Санто-Доминго. Когда Спеджорин приезжал с завода на велосипеде, влюбленные встречались на перекрестке возле маленькой церкви. Свой велосипед инженер прятал в кустах.

Ландрулли подумал, что их со Стуки велосипедная прогулка не была напрасной тратой времени.

– А Анчилотто?

– Я послал ему свой первый отчет седьмого или восьмого апреля.

– Шестого, – поправил его полицейский агент.

– Точно! Граф мне ничего не ответил, ни полслова. Я продолжаю расследование, как мы и договаривались. И что я нахожу?

– Что вы обнаружили, Корниче?

– Когда до две тысячи первого года Спеджорин был директором цементного завода под Феррарой, он не ограничивался прокаливанием камней в заводских печах. Инженер регулярно посещал предприятия по переработке медицинских отходов, а еще тесно общался с руководителями лучших медицинских учреждений и частных клиник.

– И что из этого следует?

– Со здоровьем у инженера проблем не было. Или он брал частные уроки по сравнительной анатомии, или же нашел способ решить проблему утилизации больничных отходов.

– Я не понимаю. Говорите яснее.

– Естественно, у меня нет никаких доказательств. Я пришел к этому в результате умозаключений: у тебя есть огонь, у меня горючие материалы. Не знаю, понятно ли я изъясняюсь.

– Продолжайте…

– Утилизация отходов медицинских учреждений – дело очень затратное. Естественно, что, когда на карту поставлено здоровье людей, нельзя мелочиться.

– Как Анчилотто воспринял эту информацию?

– Хорошо. Очень хорошо, я бы сказал. Прочитав мой отчет, он мне перезвонил. Я в точности запомнил одну его фразу: «Я не перестаю удивляться тому, как далеко может зайти человеческая подлость».

– Подлость?

– Так он выразился. И слушайте еще. Знаете, куда прочили инженера Спеджорина, если бы его существование не оборвалось таким трагичным образом?

– Говорите.

– На должность директора гигантского мусоросжигателя, который хотят построить в пригороде Тревизо. Как видим, он был хорошо известен в определенных кругах. Нужные связи очень важны для продвижения по карьерной лестнице.

– Вы это тоже сообщили господину Анчилотто?

– В деталях.

– А он?

– Никак не прокомментировал. В конце июня он велел мне прекратить расследование. Граф щедро оплатил мои услуги и отправил мне назад все материалы, касающиеся любовной связи между инженером Спеджорином и синьорой Мартелли.

– Почему?

– Если честно, я и сам не понял. Словно это его совсем не интересовало.

– А вы продали эту информацию жене покойного.

– Сразу после смерти Спеджорина я подумал, что эти компрометирующие материалы могут быть полезны для расследования. Учитывая деликатность дела, я предпочел действовать через жену инженера: если бы вдова посчитала это приемлемым, она бы лично передала их полиции.

– Очень благородно с вашей стороны. Только синьора Спеджорин совсем не хотела выметать сор из избы, вовлекая свою семью и семью брата. Кто знает, сообщила ли она политику о неверности его жены. Что скажете: вдове пришлось раскошелиться или в вас внезапно проснулось спавшее до той поры благородство?

Корниче надулся как тетерев.

– Могу только сказать, что мы провели приятный вечер вдвоем.

– Вы и вдова?

– Вдовой она была уже многие годы, мой друг.