Пока есть просекко, есть надежда

Потом они немного постояли в очереди за ужином. Длинные столы вдоль улицы были заполнены довольно интересными людьми. Взгляд Стуки не раз останавливался на многих любопытных представителях человеческого рода. На ужин подали поленту[6] с треской, блюдо не совсем летнее, но очень вкусное. Рыба, полента и белое вино на инспектора подействовали успокаивающе. «Однако!» – подумал Стуки, наблюдая, с какой частотой и непринужденностью сестры из переулка Дотти наполняли свои стаканы: казалось, для них это было так же естественно, как пудрить носик. Девицы блаженно улыбались. Просекко они называли «пузырьки».

– Это всего лишь углекислый газ, – сказал Стуки.

– Но это же так неромантично! – прочирикала Сандра.

– Пузырьки – это растворенный в жидкости газ, – начал объяснять инспектор и, желая произвести впечатление на дам, принялся рассказывать о законах Плато, известного химика девятнадцатого века, который занимался изучением пены. – На вершине пузырька газа соединяются три тончайшие пленки, две из них соприкасаются друг с другом под углом в сто двадцать градусов, четыре пузырька своими вершинами соединяются в одной точке.

Сестры засмеялись: придет же кому-то в голову изучать пену! Наверное, этот ученый был большим любителем шампанского. Какой замечательный предмет для изучения, не всем так везет. Стуки улыбнулся.

Вечер продолжила музыка в исполнении небольшой группы. С наступлением ночи толпа поредела: сначала стали уходить семьи с детьми, потом те, кто приехал издалека. Остались любители поговорить, холостяки, вечные влюбленные и те, кто жил неподалеку. И пьяные.

– Мы не пьяны, – запротестовала Вероника.

– Машину поведу я, – сказал Стуки.

– Вы не умеете водить «мини».

– И водит он ужасно, – заявила Сандра.

Хотя, если разобраться, в таком состоянии никто из них не должен был садиться за руль.

Они дошли до парковки, уже практически опустевшей. На холме светился огнями средневековый замок. А над ним, как и было обещано, – звезды. Запрокинув головы и совсем позабыв об остеохондрозе, сестры восторженно показывали на небо пальцами.

Стуки предложил куда-нибудь зайти и выпить марочного вина – праздник, в конце концов! А переночевать можно и здесь. Компания расположилась на улице, под звездами, за деревянным столиком одного из баров. В бокалах красное вино. На близлежащие холмы опускается предрассветная свежесть. Они немного понаблюдали за шахматистами за соседним столиком. Подошел бармен и сообщил, что, к сожалению, в гостинице остался только один свободный номер на двоих, но в случае необходимости можно поставить раскладную кровать. Стуки задумался, медленно вращая свой бокал. Он бросил быстрый взгляд на сестер: Вероника и Сандра затаили дыхание… Звезды… Темно-синий небосвод, усеянный мириадами небесных светил. Стуки никогда в жизни не видел столько звезд…

16 августа. Воскресенье

«Как это могло случиться?» – в который раз спрашивал себя Стуки. В салоне автомобиля стояла настороженная тишина. У сестер из переулка Дотти был довольно взъерошенный вид, одежда слегка помята, но темные круги под глазами совсем исчезли. Временами девицы бросали на инспектора странные взгляды, в которых сквозила та особая женская рассеянность, которая не предвещает ничего хорошего. Сестры стали шептаться о каких-то спортсменах, соревнованиях, что-то о прыжках с шестом. Почему именно с шестом? Это слово для инспектора прозвучало как намек. Как такое вообще возможно?

Он прекрасно помнил комнату, вспомнил и владельца гостиницы – очень крупного мужчину довольно внушительного вида. «Из него одного получилось бы два вполне приличных человека», – еще подумал Стуки. Здоровяк повел их по лестнице на второй этаж, комната номер пять. Молчаливый и все понимающий. Никаких подмигиваний и двусмысленных намеков, это Стуки точно запомнил. Инспектор посмотрел ему прямо в глаза, но тот остался непроницаемым, как председатель экзаменационной комиссии.

От этого воспоминания Стуки немного воспрянул духом: это означало, что все было очень прилично, а их поведение безупречно. В самом деле, что могло быть естественнее: трое друзей, две женщины и один мужчина, уставшие и вынужденные ночевать в одной комнате, потому что так сложились обстоятельства. Еще инспектор вспомнил: ему показался забавным тот факт, что владелец гостиницы собственноручно открыл дверь номера, словно полагая, что ключ и замок подвластны только ему и в чужих руках не сработают.

Стуки растянулся на кровати и закрыл глаза. Он держал их закрытыми до тех пор, пока девицы не разделись и не выключили свет. Шорох простыней – это последнее, что он запомнил, прежде чем уснуть. Стуки проснулся с первыми лучами солнца и обнаружил себя лежащим поперек двух-спальной кровати. А засыпал он, инспектор это хорошо помнил, на узкой раскладушке, в которую сейчас упирался ногами. Что произошло?