Пока греет огонь

Постыдное бегство Дика как-то сразу оттеснило пса на второй план, и Степан не сразу вспомнил о собаке. И все- таки это была надежда, маленькая и хрупкая, но все-таки надежда.

—Дик, Дик!—вновь крикнул охотник, и голос его, похожий на рыдание и проклятие, на мольбу и приказание, взметнулся испуганной птицей.

—Дии-и-к,— понесся призыв от дерева к дереву, от кусточка к кусточку к стройной, голубоватой пихте.

Под низкими изогнутыми ветвями лесной красавицы, недоуменно хлопавшей мохнатыми ресницами, стоял спрятавшийся пес. До него доносился рев медведя и голос человека. Голос то плачет, то наливается звериной яростью, то прощается, затихая, то вновь призывно звенит.

Страх приковал Дика к голубой пихте прочной невидимой цепью. Пес скулит. Ему стыдно и больно. Гибнет его хозяин и друг, который ждет помощи... Его помощи.

—Дик, — слышится слабый, идущий как буд-то из под земли, задыхающийся голос.

Пес застыл. «Еще, еще,— просит измученная собака, позови еще».

И снова слышится-, уже дальше, по гораздо мучительнее;

—Ди-и-и-к...

Обезумевший пес ринулся на зов хозяина.

«Гав, гав!» — понесся над тайгой собачий голос, мужественный и смелый, зовущий на бой, на честный поединок.

Никто и никогда не учил и не покалывал псу, как бороться с медведем, однако он без промедления сунул морду между задних медвежьих ног и изо всей силы рванул на себя шкуру.

Медведь взревел, но жертву не бросил.

Дик повторил испытанный до него миллионы раз маневр и вновь отскочил.

Обезумев от боли, зверь оставил человека и кинулся на пса.

Разве может огромный, неповоротливый медведь сравниться в ловкости и быстроте с подвижной, легко владеющей сильным и гибким телом собакой?

Страшные, когтистые лапы били по воздуху, хищно раскрытая пасть ловила холодную пустоту.

Пес мстил грозному зверю за пережитый страх, за растоптанную собачью гордость. И хотя никто, кроме него самого, не был в том виноват, источник бед и позора, свалившихся на него, он видел прежде всего в медведе.

Кружились в стремительном «танце» два зверя. Белыми клубами взлетал загоравшийся на солнце снег. Дымился бурелом, обнажая освободившиеся от снега черные искривленные позвоночники. Древесное кладбище, расправляло мертвые сучья. Кто его знает, может, пройдет совсем немного времени и рядом с ними лягут на холодный снег не похожие на трухлявые, древесные косточки — белые, твердые кости собаки, медведя и человека.

Схватка не могла длиться бесконечно. Медведь уже дважды доставал Дика вооруженной ужасными когтями лапой.