Пока я на краю. Повесть

– Почти – это еще не пришли. Иногда самый маленький шаг решает все. Один шажок – и его можно сделать. Или не сделать… Ох, прости, заболтался. Мне сюда.

На торце здания сияла неоновая вывеска зубной клиники.

– Спасибо, дочка. Живи.

Алка не успела удивиться такому странному прощанию, а старик уже направился к клинике.

В школу Алла вернулась к началу второго урока. Она шла, озираясь по сторонам и впервые за пару месяцев не раздражаясь тому, что вокруг люди.

Турникет на проходной горел красным крестиком. Мария Леонидовна стояла, скрестив руки на груди.

– Ну? – властно спросила она.

Алка уже потянулась к смарт-карте, чтоб отметить свое опоздание, но в последний момент отдернула руку.

– Вам от Якова привет, – буркнула она.

Суровая вахтерша дрогнула. На секунду ее взгляд потеплел, но мгновенно посуровел опять.

– Пролазь так, – сказала она, не меняя выражения лица, – скажи, что в столовке помогала.

Алка аккуратно пролезла под перилами и, не веря в происшедшее, отправилась ждать звонка на второй урок.

В коридоре было тихо. Алка уселась под подоконник, достала тетрадь и гелевые ручки.

Шаг можно сделать. Или нет.
Шагнуть. Там свет. Иль тьма. Привет
тому, кто может сделать шаг.
Или не сделать. Он дурак?

@КапляМрака

На рисунке под стихотворением на черном дереве светились алые ягоды рябины. Алла улыбнулась, сфотографировала рисунок вместе со стихом и выложила на стену.

Коммент от Жести появился почти мгновенно – плачущий смайлик. «Тоже первый урок прогуливает», – подумала Алка.

* * *

Яков заварил липовый цвет, собственноручно собранный в Заречном парке, подальше от выхлопов машин. Молодежь для виду поворчала, но пила с удовольствием, слушая шефа, который добрался до резюме.

– …так что клиент точно наш. Наташа может просчитать варианты, но я просто уверен, что мы в точке бифуркации.

– Да я уже посчитал. – Хант макнул в чай сухарик. – Надо брать. К гадалке не ходи.

– Она, кстати, ничего. – Земекис придирчиво рассматривал лицо Алки на своем смартфоне. – Камера ее любит.

– А какую я легенду придумал! – Хантер закатил глаза и с чувством отхлебнул из чашки. – Шекспир! «Сон в летнюю ночь»! Прикиньте, она летом на велик подсела. И поставила на смартфон софт, который запоминает маршруты…

* * *

Алка домывала последнюю тарелку, когда на кухню вошла мама. Мама подозрительно покосилась на пустую мойку и спросила:

– Ты чего это?

Алка поняла, что настроение стремительно портится:

– Посуду помыла, а что?

– В честь какого праздника? Или натворила что-то?

– Ничего не натворила! – Алка почувствовала, что сейчас взорвется. – Просто настроение хорошее! Было!

Мама рывком развернула Алку к себе и уставилась в ее глаза:

– Ты что, на наркотиках? Что ты принимаешь?!

Запас оптимизма Алки окончательно испарился. Она запустила тарелкой в стену.

– Так лучше?

Мама отпустила ее и слегка успокоилась.

– Нет, зрачки вроде не расширены!

Алка выскочила из кухни, проигнорировав мамино «а осколки кто убирать будет?» Упала на диван, закуталась в плед и затаилась.

Минут через пять хлопнула входная дверь. Мамин голос поинтересовался:

– Ужинать будешь?

– Я с совещания, устал как собака, – бодро ответил отец. – Ректор собирал деканов и завкафедрами…

– Так ужинать будешь?

– Нет, я потом. Пойду пока… Эх, может, нам собаку завести? Я б сейчас с ней погулял!

– Ага, ты погуляешь два дня, а мне потом еще и с собакой развлекаться.

– А что это вы тут посуду бьете?

– Иди у дочери спроси…

До Алки долетел звон сметаемых в совок осколков и шепот родителей.

– Да ладно тебе, – сказал отец, – ей семнадцать, ты вспомни…

А дальше Алке пришлось встать за планшетом, потому что она слышала все, что мама орала по ее поводу. Друзей у нее, видите ли, не осталось, танцы и рисование бросила, раньше была отличница, а сейчас в дневник смотреть страшно.

– Какую собаку! – кричала мама. – Помнишь, как она рыбок заморила?

«Собака – это было бы классно», – подумала Алка.

Рыбок этих она возненавидела сразу, как только мама поставила ей в комнату аквариум. Месяц кормила, а потом они обожрались и сдохли. Бальные танцы, на которые мама водила ее с четырех лет, надоели смертельно, а на хип-хоп ей перейти не разрешили. «Это не танцы, а кривляние», – сказала мама. А рисование закончились, как только ушла Нина Сергеевна. Остальные преподы были унылые и запрещали рисовать аниме.

Наушники в уши, дес-метал в плеер, планшет в руки.

Замигало личное сообщение «ВКонтакте».

«Привет! Меня зовут Фрост. Мне девятнадцать лет, и все, что написано в моем профиле, правда, настоящее имя там тоже есть, но я им не пользуюсь. Ты каталась на велике в парке в июле, у тебя яркая красная куртка, ты уронила мороженое у фонтана, я ищу тебя уже три месяца. Приходи к семи в «Кристалл», я буду ждать тебя у входа на каток. Фотография настоящая. А тебя я узнаю».

«Не спам, – подумала Алка. – А что? Вымогательство? Странное место он выбрал, там народу куча. Охранники…»