Пока я не умерла (ЛП)

— Этот самолет Жан-Батиста. Мы использовали его только в случае чрезвычайной ситуации, — проорал Винсент, перекрикивая шум двигателя, когда мы поднимались по трапу.

— Не сомневаюсь! Должно быть это стоит целое состояние, чтобы полететь куда-нибудь! — сказала я, и зашла в салон на восемь человек.

— На самом деле нет, — сказал Винсент. — Чтобы не портить окружающую среду.

Доверяйте сверхъестественному существу, миссией которого является сохранение человеческой расы, подумала я оглядываясь по сторонам, с подпорченным впечатлением.

Часа полтора спустя мы приземлились в Ницце. Шарлотта ждала нас возле ворот прилета-отлета. Как только мы прошли мимо системы безопасности аэропорта, она обнял каждого из нас, сжимая нас в крепких объятьях.

— Не могу передать словами, как это здорово видеть ваши лица. Если бы я еще бы чуть-чуть провела здесь без своих друзей, то рванула бы в Париж, спасибо, что избавили меня от этого путешествия!

Она переводит глаза с моего лица на лицо Винсента.

— О, Бог мой, Винсент. Ты ужасно выглядишь!

Она подняла палец, чтобы провести им по его синякам под глазами. Прошло почти три недели с того, времени, как он был в спячке. Он выглядел уже так плохо, как в конце прошлого месяца, и у него оставалась до спячки всего одна неделя.

Хотя он утверждал, что надеялся, что его эксперимент работает, я не хотела, чтобы он продолжался дальше. На следующей неделе я хотела бы поговорить с Женевьевой, и если бы она придумала какой-нибудь альтернативный план, я попросила бы, чтобы Винсент прекратил этот ужасный эксперимент.

— Посмотри на себя! — воскликнул я, меняя тему. Ее волосы отросли до плеч. — Я видела тебя всего шесть недель назад. Как тебе удалось так быстро отрастить свои волосы? — спросила я, а затем рассмеялась, поняв, с кем — или с чем — я разговаривала.

Шарлотта хихикнула.

— Женевьева, и я были здесь не просто на каникулах. И у меня такое чувство, что вы с Винсентом не обсуждаете уход за волосами. Когда мы заняты спасением людей, получая энергию, нам приходится стричься примерно раз в неделю.

— Разве твой парикмахер не удивляется?

— У меня их четыре в Париже — ответила Шарлотта, — я их чередую, так что никто не замечает. — Просто еще одна деталь, о которой я никогда не задумывалась, размышляла я, задаваясь вопросом, случится ли так, что я перестану поражаться ревенентам и они станут для меня чем-то обыденным.

Мы пробились, держась за руки, через маленький терминал авиакомпании в раннюю вечернюю темноту снаружи. Было холодно, но не так, как в Париже. Я глубоко вздохнула. У воздуха был немного соленый приморский аромат.

Женевьева нас ждала у бровки тротуара в ярко красном Остин Мини. Она выпрыгнула из машины, когда увидела нас, и бросилась к нам, чтобы скорее-скорее прижать меня к себе.

— Я так рада тебя видеть! — Наклонившись, чтобы поцеловать Винсент, она вздрогнула. — Винсент, я просто обязана это сказать, ты ужасно выглядишь. Давайте, ребята, отвезем вас домой. — И она поспешно села за руль.

Мы с Шарлоттой сели сзади, в то время, как Винсент уместился на переднем сидение, поджав ноги, да так сильно, что его колени оказались у его груди. Хотя было темно, в густонаселенной береговой линии между Ниццей и Франш-сюр-Мер горели миллион крошечных огоньков.

Двадцатью минутами позже, как мы покинули аэропорт, наша крутая поездка завершилась у главной дороги возле дома из стекла и дерева, который стоял на стороне холма. Это напоминало больше современный художественный музей, чем дом.

— Вот мы и на месте! — крикнула Шарлотта, когда мы вылезли из машины из крошечной машины. — И как раз к ужину!

— Входите, входите, — сказала Женевьева, помахав нам через входной дверной проем.

Я обернулась к Винсенту, который очень внимательно вглядывался в моё лицо.

— Это потрясающе. Спасибо тебе, — пробормотала я, поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его.

— Всегда рад, — сказал он.

Это было странное незнакомое чувство, увидеть его вне обычной парижской обстановки, и я могла с уверенностью сказать, что он думает о том же относительно меня.

Дом не сильно отличался от своеобразных домов Жан-Батиста Минимализм двадцатого века архитектуры был отражен мебелью: весь эффект призван подчеркивать вид снаружи. Я прошла через комнату и отодвинула раздвижную стеклянную дверь, чтобы выйти на огромную деревянную террасу, балансирующую высоко над землей и видом на море. Мы фактически нависали над океаном. Мерцающие огни города Франш-сюр-Мер растянулись ниже нас, обернутый вокруг U-образной гавани с батальоном роскошных яхт, пришвартованных на расстоянии от берега.

— Не могу поверить, что вы живете здесь, — сказала я Шарлотте, которая прислонилась к невысокой ограде, рядом со мной. — Будто вы отхватили билеты в самое красивое место на земле!

— Знаю! — отвечает она, глядя на море. — Будто в сказке очутиться. Я бы не жаловалась, находясь вдали от дома, просто, я так скучаю по всем.

— Ну, мы здесь, чтобы тебя развеселить, — сказала я, обнимая её одной рукой и ощутив насколько же мне не хватало её.