Пока я не умерла (ЛП)

— Я хотел бы попросить (прежде чем Вы сделаете выводы), обсудите все с Кейт. Я приму то решение, к которому вы вдвоем придете. — Взяв в ладони мое лицо, он нежно поцеловал меня в губы. — Я позвоню тебе позже, — тихо сказал он.

А затем, вежливо поклонившись Папи, он подошел к двери. Щелкнул замок и он исчез на улице.

У меня по щекам ручьем текли слезы, когда я почувствовала, как Папи нежно положил свои руки мне на плечи.

— Ma princesse, — сказал он грустно. — Как же тебя угораздило в это втянуться?

Глава 33

Папи приказал мне сидеть, пока он в течение следующих пятнадцати минут занимался ранним закрытием галереи. По дороге домой мы оба нервничали, ожидая, что нума могут вот-вот напасть на нас. Я хотела сказать, что Винсент мог благополучно проводить нас до дому и что то, что он его выгнал, возможно, не самая умная мысль, но на тот момент я держала свои мысли при себе.

А потом на полдороге до дому, я увидела Амброуза, который стоял в телефонной будке и притворялся, что увлеченно беседует по телефону, хотя я прекрасно знала, что он ни шагу не ступал без своего сотового. Он подмигнул мне, когда я прошла мимо него, и у меня возникли подозрения, что это не единственный охранник, которого подослал нам Винсент. Когда я заметила Гаспара, сидящем в кафе за книжкой, и он приподнял брови, когда мы проходили мимо, я была уже в этом уверена.

Как только мы оказались дома, то тут же пошли в кабинет Папи.

— Кейт, — сказал он серьезно, когда я нервничая уселась в кожаное кресло, — ты вообще знаешь, кем является Винсент?

Я кивнула: — Папи, я знаю все. Или скорее многое. Но как ты о них узнал? Я не куплюсь на то, что ты просто углубился в изучение мифологии только потому, что они может быть существует. Ты даже и бровью не повел, когда Винсент сказал, кто он такой.

Мой дедушка вздохнул и подошел к книжному шкафу и по прошествии минутного поиска вынул старый бестиарий. Он положил книгу на низкий круглый стол между нами и начал листать, пока не нашел нужной страницы.

— Это, моя дорогая, — сказал он, указывая на книгу, — единственная в моей библиотеке, где написано о ревенентах. Я видел упоминания о них и в других, но, когда книги или произведения искусств о ревенентах появляются на рынке, за них заламывают астрономическую цену. Покупатели — частные коллекционеры, предпочитающие оставаться в тени, использующие явно вымышленные имена и расплачивающиеся наличными. Мы, продавцы антиквариата, знаем как связаться с ними, если у нас появляется что-то подобное.

Ни один из продавцов не говорит о коллекционерах, что собирают все по тематике ревенентов, даже между собой. Клиенты ясно дали понять, если мы обсуждаем их покупки с кем-либо, они не будут с нами иметь никаких дел. Все литературные следы ревенентов исчезли в их коллекциях. Конечно же, мне приходила мысль, что причина их секретности — чрезвычайная конкуренция на рынке, — я решительно встретилась с серьезным взглядом Папи. Ему меня на напугать, и он должен знать об этом.

— В нашем мире происходят странные, мистические вещи, но лишь немногие люди знают об этом. Моя профессия требует навыков детектива для работы в самых темных уголках истории, и я, к своему большому сожалению, оказался посвящен в некоторые из них. Большинство моих коллег предпочитают прятать головы в песок и делать вид, что ревененты — вымышленные существа. Но я с ними не согласен — я подозревал об их существовании. И после того, чему я был свидетелем сегодня, мои подозрения оправдались.

Но, Кейт, эти вещи должны оставаться там, откуда они пришли — в тени. Но не в моей жизни, не в жизни моей внучки. Я не могу позволить тебе видеться с Винсентом. Твои родители ожидали бы от меня того, что я буду защищать тебя и не позволю тебе видеть что-то, — он помедлил, глядя мне в лицо, — кого-то, кто опасен для тебя. Это часть ответственности, которую я взял на себя по отношению к тебе.

— Но, Папи… — начала я, внезапно ослепшая от потока слез.

— Тебе еще пока семнадцать и ты находишься под моей опекой. Когда тебе исполнится восемнадцать, ты можешь делать, что захочешь, хотя, я надеюсь, что к тому времени ты будешь смотреть на вещи моими глазами, — в его словах слышалась твердость, но я видела в его глазах облако душевного волнения, когда он смотрел на мои слезы. Я рухнула в его объятия.

— О, моя дорогая Кейт, — успокаивал он. — Меньше всего мне хочется сделать тебя несчастной. Но лучше я буду смотреть на твою депрессию, чем на твое мертвое тело.

Вернувшись к себе, я взяла телефон и почти целую минуту таращилась на него. Впервые за последний год мне хотелось набрать номер кого-нибудь из моих бруклинских друзей и услышать их столько знакомые голоса на другом конце провода. Но хотя я знала, что могу это сделать и любой из них простит меня и мы начнем все заново с того места, где остановились в прошлый раз, как я могла рассказать им о своей ситуации? Это было слишком невероятно, чтобы об этом рассказывать.