Пока королева спит

Заломило… я потёр локоть и поморщился – знакома мне эта боль, к перемене погоды… Левую руку я повредил давно, точнее мне её подбили давно. Я участвовал в мастеровых демонстрациях, ставших сейчас легендарными, тогда это были обычные беспорядки, простой несознательный дебош масс. Требовали увеличить зарплату и уменьшить продолжительность рабдня. Разве это политическая программа? Короче, без ясной цели переустройства мира, без серьёзной организации наш всплеск гормонов побуянить был несистемной глупостью. Дурака валяли десять, нет, одиннадцать лет назад, тогда все молодые подмастерья города вышли на улицы, предварительно хорошенько нагрузившись… Вышли и увидели, что вокруг много таких же молодых… предположим надежд нашей родины, хотя можно выразиться и по-другому: ублюдков. А когда молодых и горячих на улицах много, тогда они сами заводят себя и устраивают беспорядки. Сначала требовали повышения стипендий и зарплат, которые не выплачивались уже три месяца, а также восьмичасового рабочего дня, потом немного побили витрины, ну и чуток пограбили… а уж потом стали хулить весь магистрат и магистра особенно. Ясное дело, на подавления стихии "верхи" бросили войска, чтобы нас, молодых и горячих, остудить. В таких конфликтах бывает жарко: мы бросаем в солдат чем придётся (хотя они-то в задержке стипендий и зарплат совсем не виноваты), а они нас успокаивают тем, что есть в арсенале. Вот тогда мне в левый локоть и попала арбалетная стрела без наконечника. Если бы с наконечником, то прошила бы такой болт и руку и бок – как пить дать, но тогда бы уже никогда не узнал я прелестей супружеской жизни с Эльзой и много чего ещё. Но и стрелы неоконченной хватило, чтобы навсегда рука стала калечной – двигается замедленно и не может поднять выше плеча ничего тяжелого.

И жизнь дала трещину. До беспорядков я учился на плотника, но какой плотник может получиться из полуторорукого паренька? Правильно – никакой. Плотник нужен двурукий. И конечно, пенсию мне по инвалидности не выплатили, сказали так: "Когда вас ранило, вам надо было на другой стороне быть". Очень округло звучит «ранило», не правда ли, вроде и не виноват никто, ранило и всё. С тех пор перебиваюсь, где придется, стараясь выбирать работу по себе (то есть не пыльную), а не подстраиваться под всякие сложные работёнки. Вот и на шлюз устроился почти без блата, охранять жутко стратегический объект от… честно говоря, я не знаю зачем на шлюзе охрана. Скорее всего, чтобы лихие люди не привели в действие механизм ворот и не спустили бы воду, устроив, таким образом терракт, – наводнение в столице. Хотя и это маловероятно – механизм старый, везде проржавел, да и напора воды хватит лишь на то, чтобы смыть немного хлама с берегов замусоренной сейчас реки Волжанки, в старых легендах-полусказках поется-выводится, что когда-то она была могучей, широкой и чистой, да и звалась по другому – Ра (священная), но это предания давно минувших дней.

Вот и охраняю я рухлядь, уходящую "корнями" в грязную речушку, ночь через трое, с одной стороны, работа на шлюзе не бей лежачего, с другой стороны, крайне непопулярная для "нормальных" людей. Дело в том, что в старинных помещёниях шлюза иногда происходят тёмные делишки. Например, старик Михеич однажды постарел за одну ночь на двадцать лет – после этого и стали называть его стариком, ведь до той ночи было ему сорок три года с несколькими месяцами. Когда пришёл сменщик, то не сразу и признал в сгорбленном и седом старике крепкого Михеича. Но это дело прошлое и запутанное: сам пострадавший ничего не рассказал о той ночке, только запил сильно и так до сих пор побирается по кабачкам и барам. Коллеги, сторожа и охранники ему бесплатно наливают – своего рода пенсия. Только многие заплатят за его выпивку и отвернутся, или пойдут пить в другой кабак – не легко смотреть в глаза твоего вероятного будущего. Разумеется, мы все умрём, только не всем эта мысль по вкусу и многие её всячески затирают поглубже под черепом.