Пока мы будем летать (СИ)

Эта ночь была ужасной. Эйприл тошнило. И, кажется, мы смыли в унитаз не только всю нашу еду на несколько дней, но и некоторые её органы. На самом деле это было жутко. Посреди ночи она прибежала ко мне. Едва сумев открыть глаза, я посмотрела на её лицо, которое было на достаточно близком расстоянии к моему. Уголки губ были грязными, как и пижама. От неё жутко пахло, особенно, когда она говорила, но я старалась игнорировать это. Буквально спустя секунду Эйприл зажала рот рукой и снова побежала в ванную.

Я нашла для неё таблетки для желудка. Но после их принятия Эйприл вырвало ещё дважды. Я держала её волосы, пока она извергала из себя всё. Это была бессонная ночь для нас обеих.

Когда её желудок всё же решил немного успокоиться, у нас обеих было чувство, будто мы пережили бурю. Я нашла для Эйприл чистую одежду, причесала её мягкие волосы и заплела в две аккуратные косы, совсем как в детстве.

Когда я уходила, Эйприл ещё спала. К счастью, за ночь её больше ничего не беспокоило.

Сижу на остановке. Сегодня у меня выходной, поэтому я спонтанно решила съездить в Шрусбер, чтобы купить несколько полотен. Я копила на это деньги где-то больше трех месяцев. Это того стоит. Может, когда Эйприл сможет без проблем вступить в колледж, я смогу устроить свое будущее. Может, мне удастся стать дизайнером или архитектором? Может, мне удастся стать кем-то более важным, нежели официанткой из «Розового поросенка»?

Дожди, кажется, только недавно закончились, но я опять слышу ритмичное постукивание по крыше. Асфальт снова становится влажным. И я чувствую влагу, что впитывается в мою кожу. Чувствую привычное жжение в груди. Незамедлительно достаю из кармана куртки пачку сигарет, которые теперь никогда не заканчиваются, и поджигаю одну. Сам уже никотиновый дым успокаивает меня сильнее, чем что-либо. Я растворяюсь в нем, пока он медленно растворяется в воздухе.

Краем уха слышу доносящиеся шаги. Хлюпая по невысохшим ещё с прошлых дождей лужам, кто-то ступает. Вместе с этим я слышу звук скользящих колес по асфальту. Поворачиваю в сторону голову и замечаю Сесилию Паркер с коляской. Простите, Сесилию Фостер. Вечно забываю об этом.

Она садится в самом углу, подальше от меня. Слышу её тихое фырканье. Краем глаза продолжаю следить за ней. Она поворачивает коляску к себе, чтобы следить за ребенком. Мирно спящий мальчик очень похож на Патрика. Замечаю, как Сесилия искоса смотрит на меня. Гордо приподнимаю подбородок вверх и делаю затяжку.

Нас лишь двое. И обстановка кажется слишком накаленной. Капли дождя просто растворяются в воздухе, не успевая долететь до земли.

— Не нужно смотреть на меня так, будто это твой парень изменил со мной, — говорю я, не выдерживая её слишком уж пристального взгляда. Явно не ожидая этого, Сесилия дергается, будто её прошибло небольшим зарядом тока, но при этом всё равно сохраняет невозмутимое выражение лица.

— Я смотрю на тебя лишь потому, что ты куришь рядом с ребенком. Не могла бы ты этого не делать, — говорит она, подавляя в своем голосе весь яд, который сочится с её длинного языка.

Тушу сигарету и выбрасываю окурок в урну. И мы сидим молча. Между нами есть лишь постукивание дождя и тихое сопение ребенка.

— Я люблю Патрика, — прорезается вдруг сквозь уже привычную тишину. Приподнимаю брови в удивлении. Зачем она вообще это говорит? — У тебя нет причин злится на меня. У тебя жизнь тоже сложилась неплохо. У тебя есть Том и…

— Прекрати! — произношу это громче, чем следовало, из-за чего ребенок в коляске начинает ворочаться. Сесилия поправляет ему одеяло и, кажется, причин волноваться насчет его пробуждения нет. — Я вовсе не злюсь на тебя.

— Надеюсь, ты не врешь, — отвечает девушка. Её выражение лица больше не выражает презрения или брезгливости. Прежде чем она отворачивается от меня, замечаю там грусть. Она будто хочет сказать мне ещё что-то, но молчит, проглотив свои слова раз и навсегда. Я могу лишь догадываться, о чем Сесилия мне не говорит. Может, о том, что Патрик иногда сравнивает её со мной? Пусть и не говорит об этом прямо, но делает это, указывая ей на недостатки, которых не было во мне. Может, после нашего расставания он однажды назвал её моим именем невзначай? Потому что первые несколько месяцев он названивал мне по ночам пьяный и говорил, будто ему жаль, что это всё ошибка. Но, надеюсь, она не поэтому смолчала, потому что мне не нужен Патрик. Как и Том. Я просто нуждаюсь в ком-то, кто смог бы меня наконец-то понять.

— Ты опоздала. Автобус уехал полчаса назад, а следующий будет только через два часа, — Сесилия разрушает незатянувшуюся паузу. Она встает с места, отдергивает вниз кофту, торчащую из-под куртки, разворачивает коляску и намеривается уходить.

— Я никуда не спешу, — отвечаю я, хотя меня явно расстроила эта новость. Нужно было посмотреть расписание автобусов, но я даже не подумала об этом.

Когда Сесилия уходит, я смотрю ей в спину, провожая взглядом. Но что-то заставляет меня окликнуть её:

— Как его зовут?

Она разворачивается. Украдкой смотрит на сына, улыбается. Это её всё.

— Эван.

***