Пока мы будем летать (СИ)

В руках у Брук яблоко. Она откусила всего кусочек и держала его надкушенным в руках. Ещё одна чёртова привычка, которая меня бесит. Она любит надкусывать что-либо — булочку, яблоко, пирожное, но не доедать до конца. Сложно объяснить это, но меня это жутко раздражает. Так же, как чавканье Тома или глуховатость его матери, что любит переспрашивать практически каждое произнесенное мной слово.

Брук не была столь чувствительна к окружающим звукам, как Эйприл. Тем более, по телевизору как-никак показывали «Холостяка», замеченной у меня не было даже шанса пройти. Закрыв за собой двери в комнате, я быстро открыла комод, чтобы достать оттуда единственную нарядную вещь, что у меня только была — чёрное атласное платье с большими желтыми цветами на нем. Мне его подарил Том. Мне оно не очень нравится, но больше мне нечего надеть на вечеринку. Каким-то образом, это ужасное платье стало единственной приличной вещью в моем скупом гардеробе.

Мне хватило ещё десять минут, чтобы быстро подвести глаза подводкой и провести по ресницам тушью, подкрасить губы вишневым блеском для губ. И как только я взяла в руки расческу, чтобы причесать волосы, как двери в мою комнату резко открылись. Меня обдало холодом.

— Харпер, какого чёрта ты ещё не готова? Вечеринка уже давно началась, и все ждут только нас, — в одной руке Брук замечаю всё то же надкушенное яблоко. Закатываю глаза на её вопрос. Провожу небрежно расческой по волосам, бросаю её, а затем мы с Брук идем к выходу.

Эйприл в это время уже снова в гостиной. Запах лака для ногтей неприятно прожигает легкие. Она открыла розовый лак под цвет своих волос и теперь аккуратно прокрашивает каждый ноготь. Выглядит Эйприл грустно, будто девушка изображенная на портрете — это она. Мне даже становится не по себе от этих грустных глаз, в которых тяжелеет обида на что-то или на кого-то. Нужно будет поговорить с ней об этом. А пока что Брук тащит меня за локоть, вытаскивая из дома.

— Приду поздно…

— Я справлюсь сама, — закончила Эйприл, даже не взглянув на меня. И это звучало, словно обвинение. Я почувствовала укол совести, но не могла в эту же секунду исправить что-либо. Не успев сказать больше и слова, я сунула свои ноги, которые внезапно снова завыли от боли, в зимние старые потертые ботинки, накинула на плечи куртку и выбежала вместе с Брук на улицу.

Возле покосившегося забора, что ограждает наш дом, был припаркован отцовский пикап Тима. Заметив нас, парень сосчитал нужным посигналить, чем вызвал искренний громкий смех у Брук. Но у меня из головы не выходили грустные глаза Эйприл. Может, они всегда были такими, но почему я не замечала этого раньше? Разве что в последний раз я видела её такой грустной только после ухода матери. Кажется, это было вечность тому назад.

Мы обе усаживаемся на заднем сидении пикапа. Здесь жутко воняет бензином. А ещё здесь холодно, что заставляет задуматься о том, может, это я вдруг стала хладнокровной?

Брук начинает флиртовать с Тимом. Она знает, что он сходит по ней с ума ещё со средней школы, но это её, кажется, только забавляет. Тим, кажется, тоже не дурак, но всё равно позволяет ей играть с ним, словно он чёртова игрушка в её дырявых руках. Была бы я на месте парня, я бы её уже давно послала. Но так я всего-навсего её лучшая подруга. И жаловаться мне, по сути, не на что.

Мы едем, а мне всё равно как-то не по себе. Мало того, что я молодость свою теряю, у меня ещё такое чувство, будто я теряю ещё и свою сестру. А ещё мне жутко хочется курить. Прям горло жжет.

Мы подъезжаем к клубу, что находится в десяти километрах от города просто посреди дороги. Или, по крайней мере, здесь привыкли так называть это место. В действительности это просто гадюшник какой-то, где, в принципе, и собираются одни змеи. Вот и я здесь.

Мне даже не хочется выходить из машины. Хочется просто сидеть здесь и всё. Хочется просто согреться.

— Эй, Харпер, всё в порядке? — Брук толкает меня острым локтем в бок. Я выдавливаю из себя слабую улыбку. Честно говоря, хочется плакать лишь от этого вопроса. Ведь когда кто-то задает его, он ждет краткого «да», ведь если «нет», то это и не забота кого-то другого, кроме как тебя самого. Но Брук моя лучшая подруга. Она должна понять меня. Должна поддержать меня.

— Брук, ты чувствуешь, будто растрачиваешь свою молодость впустую?

Тим хмыкает. Он курит в открытое окно, будто дразнит меня. Но я не обращаю на него внимания. Смотрю на Брук, которая опустила глаза вниз. И клянусь, что могу даже увидеть те моменты её жизни, что мелькают у неё в голове — вечеринки, алкоголь, легкие наркотики, ответственность, которой у неё нет, интрижка с Тимом и каждую пятницу прощальный секс с её бывшим парнем Сэмом. Уже завтра она бросит этот маленький город со всем своим сумбурным прошлым и начнет новую жизнь в Лондоне.

И пока она молчит, я сама нахожу ответ.

— Я не думала об этом, — наконец-то произносит она. — Наверное, всё начнется завтра. Завтра я начну по-настоящему жить.