Пока мы были не с вами

А сейчас мы сидим плечом к плечу и слушаем описание мероприятий на остаток дня, темы, которые требуется осветить, и вопросы, которых следует избегать.

Нам дают заготовки осторожных, уклончивых ответов на вопросы о случаях плохого обращения с подопечными в домах престарелых, о неисполнении судебных решений и о подставных фирмах, которые волшебным образом обанкротились перед тем, как настала пора выплачивать возмещение ущерба. Что мой отец намеревается сделать? Он станет выгораживать своих знакомых, защищать спонсоров и старых друзей от цепких рук правосудия? Или воспользуется своим положением, чтобы помочь тысячам пенсионеров, которые не могут найти качественный уход? А что насчет тех стариков, которые все еще живут в своих домах, пытаются справиться с последствиями недавнего масштабного наводнения и выбирают между возможностью отремонтировать жилье и обеспечить себе пропитание, оплату счетов за электричество и лекарства? Что, по мнению отца, нужно сделать, чтобы им помочь?

Вопросы все не заканчиваются. К каждому прилагается хотя бы один хорошо продуманный ответ. Иногда проработаны несколько вариантов — нужно выбрать подходящий, опираясь на контекст разговора и возможные возражения. Пресс-конференция в городской администрации тщательно регламентирована, но вероятность, что к микрофону проберется лазутчик от оппозиции, есть всегда. Ситуация может накалиться.

Нам даже сказали, как следует отвечать, если кто-то раскопает сведения о бабушке Джуди. Почему мы отправили ее в учреждение, оплата в котором за день в семь раз больше, чем могут позволить себе по медицинской страховке пенсионеры с низким доходом? Только по одной причине: врач посоветовал поместить ее в «Магнолию Мэнор», поскольку пожилой женщине хорошо знакомо это место. До того как в здании разместился дом престарелых, там жил один из друзей ее детства, так что оно может считаться ее вторым домом. Мы хотим сделать все возможное, чтобы бабушке Джуди было комфортно, кроме того нас беспокоит ее безопасность. Мы, как и многие другие семьи, столкнулись с тяжелой проблемой, и принять правильное решение очень сложно.

«С тяжелой проблемой... принять правильное решение...»

Я прокручиваю в голове эту фразу — вдруг об этом спросят меня? Когда затрагиваются настолько личные вопросы, лучше обойтись без импровизаций.

— Утреннее выступление в доме престарелых прошло отлично, Уэллс,— заметила Лесли, когда снова села в машину после остановки на кофе в нескольких кварталах от места встречи.— Мы подавим их наступление в зародыше, — сегодня она еще эмоциональнее, чем обычно.— Пусть Кэл Фортнер со своей командой попытаются проехаться по теме ухода за стариками, и они совьют себе столько веревок, что подвесить их не составит труда.

— Да, веревок они заготовили немало,— не слишком удачно шутит отец. У оппозиционного лагеря есть хорошо продуманный план атаки на сенатора Стаффорда, выверенная стратегия, согласно которой они пытаются выставить его оторванным от реальной жизни представителем элиты, вашингтонским политиком, который ничего не знает о проблемах людей в своем родном штате, поскольку бог весть сколько лет проторчал в столице.

— И тем больше мы сможем использовать, — подхватывает Лесли.— Слушайте, план немного меняется. Мы войдем в здание с другой стороны. Через дорогу от главного входа собирается толпа протестующих.

Она переключается на меня,

— Эвери, на этот раз ты тоже поднимешься на сцену. Для создания более непринужденной атмосферы сенатор будет сидеть напротив ведущего. А твое место — на диване, справа от него: заботливая дочь, которая переехала на родину, чтобы следить за здоровьем отца и заниматься семейным бизнесом. Ты единственная из дочерей, кто еще не замужем и у кого нет детей; ты планируешь провести свою свадьбу здесь, в Айкене, ну и так далее, и так далее. Ну ты знаешь. В политику углубляться не нужно, но не бойся показать свою осведомленность: текущие события, их правовые последствия. В таком духе. Сегодня решено не придерживаться строго сценария, так что могут прозвучать более личные вопросы. Будут только местные СМИ, и для тебя это отличный шанс засветиться на телевидении в спокойном режиме.

— Конечно, — последние пять лет я провела на судебных процессах, где судьи придирчиво следили за каждым моим движением, а адвокаты защиты дышали в затылок. Вряд ли меня могут напугать участники заранее расписанного по ролям форума в городской администрации.

Или, возможно, я просто пытаюсь себя успокоить? Почему-то пульс все равно зашкаливает, а в горле пересохло.

— А теперь прими серьезный вид, детка,— папа подмигивает так, как умеет только он. Он излучает уверенность: она густая, словно теплый мед, и ей совершенно невозможно сопротивляться.

Если бы у меня была хотя бы половина отцовской харизмы...