Пока мы были не с вами

Внезапно мне в голову начинают лезть дурные мысли. А вдруг шлюпка отвязалась и Брини не может ее найти? Или он решил отправиться в лагерь плавучих домов, чтобы одолжить у кого-нибудь лодку? Мне хотелось бы, чтобы хоть на этот раз он не старался быть таким самостоятельным. Он никогда не налаживает связи с речными сообществами, и люди, которым знакома наша плавучая хижина, знают, что не стоит приходить без приглашения. Брини говорит, что на реке есть и хорошие люди, и те, кому доверять не стоит, и лучше с безопасного расстояния определять, кто есть кто.

Куини бьется в судорогах и случайно толкает Габиона. Тот падает, ударяется рукой и издает долгий и высокий вопль.

Ларк убегает и прячется в хижине, ведь акушерки там уже нет. А Куини умирает прямо у меня на руках.

На сходнях, не двигаясь с места, стоит Камелия. Она скалит зубы, словно цепной пес, и акушерка не решается вновь дотронутся до нее. У Камелии отменная реакция. Она всегда очертя голову бросается в бой: ловит ли змей голыми руками или дерется с мальчишками из речных городков.

— Ты не возьмешь мамину шляпку! — кричит она, перекрывая вопли Габиона.— И рыба тебе не нужна! Убирайся с лодки, пока мы не позвали полицейских и не сказали им, что какая-то чернокожая уродина пыталась убить нашу маму и обокрасть нас. Они тебя за это вздернут на дереве! Так и сделают! — Камелия свешивает голову набок, вываливает изо рта язык, и у меня сводит живот. Две недели назад, в среду, мы видели на берегу реки повешенного. Большой черный парень в спецовке. На многие мили вокруг не было никакого жилья, а он провисел там так долго, что уже еле- , телись стервятники.

Только Камелия могла решиться сказать такое, чтобы добиться своего. Мне становится плохо даже от одной мысли об этом.

«Может, именно из-за этого Куини сейчас так плохо? — нашептывает мне внутренний голос.— Может, это все из-за того, что Брин и не остановился, не срезал веревку, не попытался найти знакомых того человека, чтобы они похоронили его по всем правилам? Может, он все еще смотрит на нас из-за деревьев...»

Куини умоляла Брини сойти на берег и похоронить несчастного, но Брини наотрез отказался. «Нам о детях надо думать, Куин,— ответил он ей.— Мы не знаем, кто с ним так поступил и где он сейчас. А если он следит за нами? Лучше побыстрее уйти вниз по течению».

Акушерка выхватывает шляпку Куини из корзины, швыряет под ноги и наступает на нее. Доски трапа раскачиваются под ее весом, а она, шатаясь, сходит вниз и берет лампу, которую оставила на берегу. Потом хватает леску с двумя сомами и уходит, осыпая нас проклятиями.

— И за тобой дьявол тоже придет! — кричит ей в спину Камелия, перегнувшись через ограждение крыльца. — Вот что будет с тобой за воровство!

Она замолкает, хотя ей хочется повторить ругательства акушерки. В свои десять лет Камелия съела уже столько мыла, что его хватило бы на промывание внутренностей целого кита. Можно сказать, что ее вскормили мылом. Странно, что у нее из ушей еще не вылетают пузыри.

— Кто-то идет. Тише, Габион,— она обхватывает Габби, прижимает ладонь к его рту и вслушивается в ночь. Я тоже улавливаю звук мотора.

— Пойди посмотри — может, это Брини? — говорю я Ферн, и она вскакивает, чтобы выполнить поручение, но Камелия вручает ей Габби.

— Следи, чтобы он сидел тихо.— Моя суровая сестра пробегает по крыльцу, перегибается через ограждение, и в первый раз за все время я слышу облегчение в ее голосе.

— Похоже, он привез Зеде.

Спокойствие окутывает меня, словно одеяло. Если кто и сможет привести все в порядок, так это старый Зеде. Я и не думала, что он где-то поблизости от Мад-Айленда, но Брини, похоже, знал. Так или иначе, на реке они всегда старались оставаться на связи. Правда, я слышала, что Зеде уехал в город — навещал сестру, которая попала в больницу с чахоткой.

— С нами Зеде,— шепчу я Куини, склоняясь ближе к ней. Она, похоже, слышит меня и вроде бы даже немного успокаивается. Зеде знает, что делать. Он успокоит Брини, уберет пелену с его глаз и заставит думать.— Зеде с нами, Куини. Все будет хорошо. Все будет хорошо...— я повторяю эти слова снова и снова, пока они бросают веревку Камелии и взбираются на трап.

Брини в два шага пересекает крыльцо, падает на колени рядом с Куини и обхватывает ее, низко склоняя над ее головой свою. Я чувствую, что ее тяжесть больше не давит на меня, а ее тепло улетучивается с моей кожи. Скоро выпадет роса, и мне внезапно становится очень холодно. Я встаю, делаю ярче пламя фонаря и крепко обхватываю себя руками.

Зеде садится на корточки, смотрит Куини прямо в глаза и немного разворачивает простыню — она вся в крови. Потом кладет руку ей на живот, в том месте, где на платье расплывается красное водянистое пятно.

— Миз Фосс? Вы меня слышите?

Куини издает какой-то звук, похожий на «да», но он замирает между стиснутыми зубами; она прячет лицо на груди Брини.