Пока мы можем говорить

Анна озадаченно смотрит на нее, на ее блеклые косички, перетянутые темными резинками. Августина боится Анну. Анна боится Августину. Это началось после истории с Варей.

– Пожалуйста, – говорит Анна, что-то преодолевая в себе, отрезая путь к отступлению, – пожалуйста, оденься, и поедем со мной.

Одеваться Августине особо не надо, только всунуть ноги в полусапожки, которые Анна принесла из камеры хранения и поставила перед ней, да надеть темную поношенную куртку.

Августина не спрашивает ни о чем, послушно одевается, молча идет за Анной по пустому вечернему больничному парку, молча садится в такси на заднее сиденье и всю дорогу почти не дышит.

Анна просит таксиста остановиться у маленькой кондитерской возле своего дома, кормит бессловесную Августину чизкейком с двумя шариками кофейного пломбира. Августина пьет кока-колу, морща нос. Анна чувствует себя пластмассовым манекеном женского пола из соседнего магазина «Спорт и отдых», холодным как на вид, так и на ощупь. В ее грудной клетке гуляет зимний ветер, скручиваясь в маленькие злые торнадо.

– Августина, – через силу говорит она, наблюдая, как девочка собирает чайной ложкой остатки мороженого с тарелки, – у меня к тебе очень большая просьба. Огромная. Вылечи моего мужа, пожалуйста.

– Я не умею, – пугается Августина и закрывает рот салфеткой.

– Как Варю, – терпеливо говорит Анна. – Помнишь? Ты ее сначала… усыпила, а потом разбудила.

– Нееет, – качает головой Августина. – Я убила ее!

Две женщины за соседним столиком поворачиваются и смотрят на них, округлив глаза. Анна понимает, что ступила на тонкий лед, но не сдается.

– Хорошо. Ты ее сначала убила, а потом оживила. Мы пьесу разбираем, – с улыбкой говорит она ошалевшим женщинам, – для школьного театра…

Женщины облегченно вздыхают и возвращаются к своим тирамису.

– Пойдем, – говорит Анна Августине и выводит ее из кафе.

Они идут к дому. Анне кажется, что ей все это снится, она мнет правой рукой левую и ничего не чувствует.

– А если я не смогу? – вдруг говорит Августина.

– Что?

– Если я только… убью, а потом – не смогу?

Анна резко останавливается и отмечает про себя, что почему-то такая мысль до сих пор не приходила ей в голову.

Августина стоит перед ней, вжав голову в плечи, виновато свесив косички на грудь. Девочка, побывавшая в аду. Маленький одинокий монстр. Живая и мертвая вода в одном флаконе.

Жесткая рациональность вопроса сбивает Анну с толку, моментально лишает ее недавней решимости. Ей хочется схватить Августину, со скоростью света вернуть ее в свое отделение, в уже привычную для нее камеру-одиночку. А потом найти Женьку, и чтобы он обнял ее так, как только он умеет ее обнимать, так, как будто у него десять рук, и чтобы некоторое время не выпускал ее, прижавшись губами к виску.

Олег отступает в дверях, пропуская Анну с Августиной, молча смотрит, качает головой. У него в руках смятое кухонное полотенце, из которого торчат вилка и ложка. Посуду моет, констатирует про себя Анна очевидный, в общем-то, факт.

– Я прошу тебя, – говорит она. Жалко выходит, и еще ей трудно объяснить, о чем же именно она просит. – Пожалуйста…

Олег вздыхает, кладет вилку и ложку на тумбочку в прихожей, вытирает руки полотенцем.

– Эксперимент? – вдруг улыбается он. – А что, прикольно. Раз уж уважаемая волшебница сама приехала ко мне… Что я должен делать?

Анна смотрит на Августину. Августина молчит, кусает нижнюю губу.

– Ложись на диван, – говорит Анна мужу.

Олег пожимает плечами, проходит в гостиную и ложится на диван.

– Так нормально? – спрашивает он. – Я качественно лежу?

Августина подходит к дивану. На ней красные носочки, а куртку она так и не сняла.

Она ложится рядом и обнимает Олега за шею.

– Интересный метод, – говорит Олег и подмигивает Анне.

Августина закрывает глаза. И Олег закрывает глаза. Потом вдруг удивленно открывает их. Быстрая судорога проходит по его телу, и взгляд застывает.

Августина размыкает объятия, слезает с дивана и садится на пол.

– Всё, – говорит она.

Анне не надо объяснять дважды. Она прекрасно видит, что – да, всё. Не прошло и минуты.

– А теперь разбуди его, – говорит Анна.

Августина прижимает ладони к ушам и приоткрывает рот.

– Мне говорят, надо идти, – шепотом произносит она и показывает пальцем на дверь. – Идти.

– Куда идти? – не понимает Анна. – Разбуди его!

– Сказали идти, – говорит Августина и встает.

Анна хватает ее за руки, и девушка вырывается с неожиданной силой.

– Идти! – кричит она.

Нельзя возражать, понимает Анна.

– Разбуди его и иди.

Августина топчется растерянно, переступает красными носочками по серому ковролину. Рука Олега скользит по покрывалу и свешивается с края дивана, доставая до пола.

Когда Августина слова ложится рядом с ним, Анна чувствует, что ее сердце сжимается до размеров мячика для пинг-понга. Некоторое время ничего не происходит. Почему-то очень долго ничего не происходит. Мячик для пинг-понга срывается с места и скатывается к ногам Анны.

Августина встает, зачем-то отряхивает рукава куртки.

– Мне идти надо, – монотонно говорит она.

«Итак, – думает Анна, – девятый этаж – это практически наверняка. Хорошо, что не второй».