Пока мы не стали незнакомцами

Лежа под ним, я чувствовала себя ранимой как никогда. Мне хотелось попросить его остаться, но как я могла быть такой эгоистичной? Если я попрошу, то будет ли он меня любить меньше? Если вообще будет. Я не могла отнять его мечту в угоду своей. Не посмела бы. Я бы не стала уничтожать то, что он создал.

— Ответь мне. Ты, блядь, собираешься попросить меня отказаться от этого?

Я этого не хотела, но мне нужно было знать, смог бы он все бросить или нет?

— А ты останешься, если я попрошу?

Он сжал челюсти. Его дыхание было тяжелым. Сквозь стиснутые зубы он процедил:

— Останусь, но возненавижу тебя за это. Так что, давай, проси. Вперед. — Казалось, что он издевался надо мной. Я расплакалась. — Давай, попроси меня, блядь, остаться и работать в «ФотоХат», пока ты будешь в аспирантуре. Дерзай.

Я покачала головой, но не смогла выдавить и слова.

Он нагнулся и ладонями жестко обхватил мое лицо, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.

— Твою мать, Грейс, это не прощание. Это «До встречи». Скажи мне, что сможешь справиться, прошу тебя. Скажи, что ты выдержишь.

Я дышала слишком часто. Мэтт был зол, но в его лице читалась не только свирепость, но и нескрываемая любовь.

— Мы не давали друг другу обещаний, — прошептала я. — Прости, что подняла эту тему. Мы просто посмотрим, что из этого выйдет, ладно? Это всего лишь «До встречи».

Он кивнул.

— Именно так.

Ты сказал мне, что я твоя, а ты мой.

Шмыгая, я попросила:

— Люби меня.

И он любил, нежно и бережно, и настолько эмоционально, что после, когда он меня обнимал, я обливалась слезами, ведь насколько бы долгими эти объятия ни были, этого было недостаточно.

Несколько часов спустя мы поехали в аэропорт «Кеннеди». Пока я провожала Мэтта к выходу на посадку, Тати ждала в машине.

— Попытаюсь позвонить тебе так скоро, как получится.

— Хорошо. Где ты будешь?

— Сначала в Северной Боливии. — Он скинул походную сумку с плеча и поставил ее на пол, не отводя взгляда от своей обуви. — Грейс, я не знаю, насколько далеко буду. Ты можешь не слышать от меня ничего достаточно подолгу, но я буду тебе писать, и мы разберемся, как перезваниваться. — Он прищурился, словно мы запоминали лица друг друга. — Грейс, это Порндел купил фото.

— Я знаю. — Я моргнула. — Ты молчал, чтобы сказать мне об этом сейчас?

— Просто подумал, что тебе стоит знать. Он хороший парень.

— Как это мило с твоей стороны. И как мило с его, — ответила я саркастично.

— Мне не хотелось, чтобы ты выяснила, что я знал и не рассказал тебе.

— Ладненько. — Я поняла. Мэтт пытался не оставлять незавершенных дел.

Сотрудник аэропорта в микрофон объявил об окончании посадки.

— Пора. — Он распахнул руки для объятий, и я бросилась к нему с такой силой, словно пыталась запрыгнуть в него самого, чтобы он мог забрать меня с собой, спрятав в укромном уголке своего сердца. Он долго меня сжимал, не ослабляя хватки. — Увидимся, Грейс.

Мы отпустили друг друга и разошлись.

— Увидимся позже, Мэтт.

Он улыбнулся и ушел. Перед тем, как пройти на самолет, он развернулся, вытащил что-то из кармана и поднял это в воздух.

— Я стащил это, просто, чтобы ты была в курсе!

Это была кассета с записью моей игры на виолончели. Мэтт рассмеялся и ушел.

Любовь всей моей жизни улетела.

 

19

.

Что с нами стало?

ГРЕЙС

На следующий день после отлета Мэтта я прослушивалась в гранж-группу на место виолончелиста в маленькой кафешке в Ист-Виллидж. Их музыка была похожа на то, что играла Nirvana: навязчивый ритм и громкие припевы с кричащими партиями. Я представляла, что мы попадем в шоу «Отключенный»¹³ на «VH1»¹⁴, и что у меня закрутится ошеломительная карьера рок-виолончелистки, которую будут приглашать в наикрутейшие группы Нью-Йорка. Казалось, я наконец следовала за своей мечтой.

Я занималась, достойно играла, много репетировала и в конце недели откладывала деньги. За три ночи я заработала сто двадцать долларов. Перспективы были многообещающими, и мне хотелось поделиться новостями с Мэттом.

Через полторы недели после отлета Мэтт позвонил мне в первый раз. Я репетировала в комнате, когда Дарья постучалась в дверь и закричала: «Грейс! Мэтт ждет тебя на телефоне в комнате отдыха».

Я сбежала вниз по лестнице, в чем была: в футболке Мэтта и в поношенном белье. Мне было все равно, я была слишком взбудоражена.

— Привет! — выпалила я, задыхаясь.

— Твою мать, этот звонок мне обойдется в семьдесят баксов.

Из-за его приветствия мое возбуждение поумерилось.

— Ох, мне жаль.

— Ничего. О боже, мне столько нужно тебе рассказать.

— Так рассказывай.

— В сентябре «Нэшнл Джиогрэфик» открывают свой телеканал! Будет масса новых вакансий, и я уже впечатлил Элизабет.

— Кто такая Элизабет?

— Главный фотограф на проекте. Она невероятно классная и лично выбрала меня в интернатуру после того, как увидела мое портфолио. Я даже не знал об этом.

Мне хотелось спросить о возрасте этой Элизабет, и привлекательная ли она.

— Я так рада за тебя, Мэтт.