Пока мы не встретимся вновь

«Cirrus» — произнесла она про себя с выражением. — Cirrocumulus, Cirrostratus». Облака, с которыми она однажды повстречается на высоте, превышающей пять километров, — властелины атмосферы. К сожалению, ей не удалось придумать ничего убедительного, чтобы по пятницам ее пораньше отпускали из школы. Тогда она сразу уезжала бы на аэродром в Драй-Спрингс. Увы, преподаватели школы Джона Маршалла принадлежали к типу могучих «цирростратусов». За свою практику они уже слышали все отговорки, какие только приходят в головы подросткам, и реагировали только на записки родителей. Ну сколько записок она могла написать, даже стащив у матери ручку и умея подделывать ее почерк? А что, если бы учитель вздумал проверить ее, позвонив матери? Нет, этот вариант она отвергла сразу.

Взвешивая мешок тянучек, Фредди уже не в первый раз спрашивала себя, не разумнее ли рассказать родителям правду. Но сразу же возникал другой вопрос: а что, если они не разрешат? Вероятность такого исхода была слишком велика. Рисковать нельзя. Скрывать то, о чем никто не знает, конечно же, дурно, но в десять раз хуже лгать, нарушая запрет. Другая возможность — оставить даже мысль о полетах, пока она не достигнет возраста, когда сможет делать все, что угодно, — вообще никуда не годилась. Это означало бы потерять целых пять лет до достижения совершеннолетия в двадцать один год. По закону она имеет право подняться в воздух самостоятельно, когда ей исполнится шестнадцать, и 9 января 1936 года она поднимет самолет в воздух. Должна. Затем еще десять часов летной подготовки, и она сможет сдать экзамен на получение лицензии пилота. А уж потом и только потом Фредди начнет набирать летные часы. Это позволит ей впоследствии принимать участие в воздушных соревнованиях, а может, и совершить полет, на который до нее еще никто не отваживался. Однако она, пожалуй, чересчур спешит строить планы на будущее, хотя пока еще даже не представляет себе, где добыть денег на эти дополнительные десять часов летной подготовки.

«Ничего, другие женщины смогли это сделать, — твердо сказала себе Фредди, решительно отметая сомнения. В прошлом году, по сведениям ежегодника «Авиация», который она отыскала в публичной библиотеке, лицензии пилотов имели более четырехсот американских женщин. — Они сумели изыскать способы, значит, смогу и я», — поклялась себе Фредди, шустро работая лопаточкой.

С облегчением заметив, что наступило время ленча, она подошла к отделу, где у Вулворта продавали сандвичи. Продавец уже выставил для нее на прилавок стакан молока и сандвич с тунцом. Фредди с благодарностью посмотрела на него. Ее ослепительно синие глаза сияли, как чистое небо, чего сама Фредди никогда не замечала.

За ленчем направление ее мыслей изменилось. Забыв про денежные проблемы, Фредди начала думать о наземной подготовке к полетам. Мак предупреждал, что она ее возненавидит. «Конечно, ты хочешь летать, малышка, однако, поверь мне на слово, предполетная подготовка самолета встанет тебе поперек горла», — предсказывал он.

Она ненавидела «Ведение домашнего хозяйства», с улыбкой подумала Фредди, а предполетная подготовка пришлась ей очень даже по сердцу. «Теорию полетов» она зачитала до дыр. Подъемная сила! Разве можно вообразить слова прекраснее? Конечно, она знала, что самолеты могут летать — это доказали Леонардо да Винчи и братья Райт. Однако не понимала, почему это происходит, пока не начала заниматься с Маком. Подъемная сила, славная подъемная сила! И вызывающий такую же благоговейную дрожь угол атаки. Он обозначает угол соприкосновения крыльев самолета с воздухом — термин столь же особенный, как и подъемная сила, поскольку это единственное, что может контролировать пилот. Если угол атаки выбран неправильно, то самолет, направленный слишком высоко или чересчур низко, рискует разбиться при взлете. Об этом Фредди размышляла долгими часами. А чего стоило среднее время по Гринвичу, то есть время на меридиане, где расположена Гринвичская обсерватория в Англии?! Фредди доставляло огромное удовольствие знать, что абсолютно все в мире авиации, от лучших пилотов, летающих на самых мощных самолетах, до Фредди де Лансель, поедающей сандвич с тунцом, неукоснительно сверяют время по Гринвичу.

— Но я его не заказывала, — сказала Фредди продавцу, который подвинул к ней еще один сандвич.

— Я тебя угощаю, — ответил он, удивляясь, что Фредди не наелась, проглотив первый сандвич. Ну разве он мог допустить, чтобы такая красавица осталась голодной? Он всю неделю ждал момента, когда сможет полюбоваться, как она ест. Но она, должно быть, влюблена, судя по отсутствующему задумчивому взгляду, и ей никогда не хочется поболтать с ним. Частенько в свободные минуты он поглядывал в сторону кондитерского отдела и сразу узнавал ее по длинным волосам, блестящим, как новенькие медные монеты, и по росту — она была почти на голову выше других женщин.