Пока мы рядом (сборник)

Самые искренние привязанности и самая чистая радость остались там, на скамьях под густыми елями, и на высоких качелях, летящих, как у Грина, в «блистающий мир»…

Может быть, поэтому Наталья Васильевна и Владимир Олегович так и не решились меня удочерить. Нам было хорошо всем вместе, но стена все-таки оставалась. Она оставалась такой же, когда через год, добившись вполне приличного среднего балла аттестата – 4,75, я со слезами простилась и с ними, и с университетским гнездом, – и с головой погрузилась в любовь Стаса. Мне в жизни так не хватало любви, меня так мучила неуверенность в себе! Мне так не хватало всех вас, хоть и казалось, что, предпочтя Стаса, я неизбежно теряю вас двоих. К тому же обострилась проблема с жильем: тетка как-то ухитрилась прописать меня «без права на жилплощадь». У Натальи Васильевны начинался ремонт, ютиться мне уже было негде. А Стас сразу снял комнату – тогда это было почти чудо! – и можно было готовиться к свадьбе без суеты и спешки.

И еще одно. После окончания школы, чтобы устроиться в Дом моделей и попасть на престижные кастинги, мне пришлось с головой окунуться в мир модельного бизнеса, где было душно от пудры и румян, темно от накладных шевелюр и ресниц и липко от масок и жирного крема. Девицы закатывали истерики, манерничали и ломались. Но и мужчины в мире моды были какие-то вертлявые, с расплывчатыми бабьими чертами и бегающими глазками. Здесь было вдвойне душно от сладковатых запахов их парфюмов и противно от их сальных, похотливых взглядов и рук. Придя домой, сразу хотелось бежать под душ и долго смывать с себя всю эту грязь.

А Стас как раз возмужал, был по-мужски сдержан и немногословен, от него веяло подлинным мужским началом, давно изгнанным из наших гримерок. А его любовь, как и вся наша дружба, была такой, что смывала любую грязь – и в ней я растворяла свою душу. Так что Стас стал той опорой, вокруг которой я обвилась, как лиана.

Вместе с ним мне было легко идти вперед. Я знала, что одержу победу на любом кастинге, пусть даже не совсем честном. Знала, что его власть и уверенность не позволит никому претендовать на меня. Я старалась не рассказывать ему о мелких подлых происках, чтобы не навлекать грозу на завистливых дурочек. А уж если и вырывалось что-то насчет какого-нибудь аллергенного лосьона – я могла не сомневаться, что они об этом горько пожалеют.

Как ему удавалось все это и чем приходилось за это платить? Я старалась отогнать от себя эти мысли, уверить нас обоих, что все будет хорошо, что вот-вот я достигну настоящего успеха, и мы наконец-то сможем ни от кого не зависеть…

Да, ни от кого и ни в чем не зависеть – было моим главным желанием. И ради него предстояло еще многим поступиться.

Наталья Васильевна с Владимиром Олеговичем продолжали приглашать нас, уже вместе со Стасом, в гости. После ремонта их квартира посвежела и помолодела, а сами они, наоборот, старели и угасали. На свадьбу мы их почему-то не пригласили. Зато во главе стола восседала Ж-2 со своим неувядаемо кислым лицом и рассказывала внимательно слушавшей матери Кира, сколько сил и нервов она в меня вложила и как не хотела отдать «этому – без образования и карьеры». Она совсем забыла, что, во-первых, была счастлива отдать меня первому встречному, а во-вторых, что «этот – без образования», был верный и любимый Кирюхин друг, с которого Кир во многом брал пример.

Впрочем, они с Полиной Андреевной, кажется, нашли общий язык. А Наталья Васильевна, по-моему, на меня обиделась. А потом завертелась модельная работа, мы как-то отдалились друг от друга, до самого страшного 1984 года, когда друзья вызвонили меня после показа с известием о том, что Владимир Олегович скончался от инсульта.

А когда мы со Стасом приехали навестить и поддержать славную Наталью Васильевну, в их квартире на Ломоносовском уже не было ни одной собаки, ни одной кошки и всем распоряжалась совершенно незнакомая юркая женщина с хохлацким выговором. Наталья Васильевна узнала меня только через полчаса, а Стаса не узнала совсем. И я впервые подумала, что, решись мы все тогда на удочерение, я бы уже никогда их не оставила и не пришлось бы ей доживать свои дни с незнакомыми и, видимо, недобрыми людьми, а нам (и такая мысль все же мелькнула) со Стасом так пригодилось бы теперь это жилье. Я, правда, тут же одернула себя, но, когда прощались, снова взглянула в непонимающие глаза маленькой седенькой старушки в кресле и ощутила знакомый мне казенный холод в осиротевшей квартире…

Глава 14 Дети подземелья