Пока мы живы

– Когда я вернулся… зашел на сцену с черного входа, чтобы поставить ящик с конфетами за кулисы… и услышал с другой стороны сцены странные звуки. Варя, это был министр. Он был весь какой-то синий. И воняло от него как от помойки. Он начал рычать… Как животное… Как зомби!

Диму передернуло.

– Он набросился на меня… Было такое ощущение, что он меня хочет укусить. За кулисами он ел кассиршу. Варя, от ее лица ничего не осталось! Только кровавое месиво. Она и сейчас там лежит вся в крови!

Дима выпил налитый коньяк. Я не верила его словам. Мертвую кассиршу я не видела. Меня настолько шокировал вид мертвого министра и Димы с битой, что я не замечала ничего вокруг.

– А где ты взял биту? – спросила я, снова подливая Диме коньяк.

– Она валялась за кулисами, куда я поставил коробку с конфетами.

«Бред какой, – подумала я. – Зомби, как же. Дима просто убил больного человека, а сейчас пытается найти оправдания. Причем, нелепые. А что, если он псих?!»

– Нет, все это ерунда, – сказала я вслух сама себе.

– Хочешь сказать, я это выдумал? – раздраженно спросил Дима. – Ты думаешь, я убил чертового министра, потому что он кашлял?

Он начал злиться.

– Пойми меня тоже, – ответила я Диме, пытаясь его успокоить. – Я зашла в концертный зал… а там министр… ты с битой…

Когда Диме было девятнадцать лет, его родители развелись. Он тяжело воспринял распад семьи и не смирился с этим до сих пор, спустя два года. Возможно, сказалась еще тяжелая обстановка на работе в преддверии праздника. Вот Дима и не справился со своими эмоциями, просто сошел с ума, убив министра. Может, и кассиршу заодно. А сейчас сочиняет сказки. Несмотря на то, что он производит впечатление легкомысленного парня, Дима очень впечатлительный.

– Давай решим, что будем делать? – предложила я.

Я подвинула полную рюмку ближе к Диме. Он послушно выпил. Необходимо потянуть время. Я отчаянно надеялась, что коньяк Диму расслабит, лишит бдительности, а я, тем временем, придумаю, как мне выпутаться из этой ситуации. Стоило вызвать полицию. Пусть они сами разбираются в том, что произошло.

– В полицию звонить не вариант, – будто прочитав мои мысли, ответил Дима. – Меня же посадят. – Дима помолчал, размышляя. – Хотя другого выхода нет. Варя, нам надо позвонить им и сказать, что началось нашествие зомби.

– Ты думаешь, в полиции поверят в зомби-апокалипсис?

– Но так и есть!

– В ходячих мертвецов они вряд ли поверят, – я помотала головой. – А вот в убийство – более чем вероятно. Мертвый министр тому доказательство, – сказала я, снова подливая коньяк. Меня удивила Димина рассудительность. Для душевнобольного он мыслит слишком здраво. Хотя, откуда мне знать, что думают душевнобольные?

– Тогда нам нужно валить. И чем быстрее, тем лучше.

– Дим, так нельзя. Нас потом найдут, будет еще хуже. Неужели ты не по…

Я не договорила. Запах – вот что заставило меня замолчать. Комната мгновенно наполнилась тяжелым запахом разлагающегося тела. Запахом гнили. Тошнотворно-сладким. К горлу подкатила волна тошноты.

Из коридора послышались шарканье ног и хрипение. Мы с Димой застыли на месте, в тягостном ожидании чего-то неизвестного, предчувствуя неотвратимую опасность. Запах стал сильнее, звуки ближе. Через мгновение в комнату вошла Дарья Прокопьевна – уборщица.

Она выглядела омерзительно: кожа светло-синяя, как у покойника; глаза невидящие желтые; редкие зубы были красные от крови. Уборщица медленно двигалась, шаркая ногами, будто сильно устала, и издавала странные хрипяще-бурлящие звуки, заливая кровью изо рта светлый линолеум.

Вне себя от ужаса, я инстинктивно попятилась. Я смотрела на Дарью Прокопьевну и не могла поверить своим глазам. Мой коллега оказался более решительным. Он подскочил. Схватил стул. Бросил его в женщину. Та слегка покачнулась, но продолжала медленно надвигаться на нас.

Дима взял биту и приготовился защищаться. С диким ужасающим рыком уборщица набросилась на парня. Я закричала. Дима махал битой, стараясь держать Дарью Прокопьевну на расстоянии. Казалось, она вот-вот его схватит.

Но тут в комнату ворвалась Анна Маратовна – наш директор.

Выглядела она воинственно: короткие черные волосы с ассиметричной челкой торчали в разные стороны; рубашка с вертикальной полосой порвана в нескольких местах и чем-то испачкана; в руках угрожающе качнулся топор, который она Бог весть где взяла.

Анна Маратовна – женщина внушительной комплекции, но активная и подвижная – залетела в комнату, не говоря ни слова, и одним ударом разнесла уборщице голову. Комната отдыха превратилась в комнату страха: всюду кровь, выбитые зубы, части мозга, медленно сползающие по стене.

Все это до того было жутким, что казалось нереальным ужасающим сном, из которого невозможно выбраться. Может, я все еще спала?

– Ой, Дима!

Неуклюжий Дима наступил мне на ногу, когда метался по комнате, убедив меня в реальности происходящего.

– Ай да Анна Маратовна! Ай да молодец! – закричал обрадованный парень, держа в одной руке биту, другой зачесывая свою густую шевелюру назад. Голубые глаза лихорадочно блестели, лицо покрылось крупными каплями пота.