Пока не будешь счастлив

Ярик смотрел на меня, насупившись. Он дергал носом, но плохо справлялся с соплями. Одна грозила ляпнуться на постель. Пока это не произошло, я стала отпихивать Ярика ногой, предусмотрительно не вытащив ее из-под одеяла. Правда, он не поддавался. Брат шмыгал носом, а потом, отняв ладони ото лба, стал драться. Ярик повизгивал от усердия, ведь моя нога была сильнее всего его тельца. Меня это позабавило, и я хохотнула. Тогда Ярик глянул на меня со злобой, на которую, я думала, такие крохотные человечки не способны.

– Ты злая! – крикнул Ярик.

Это сбило меня с толку, но всего на секунду. Потом я резко дернула ногой, желая так пихнуть Ярика, чтобы он упал с кровати. В эту же секунду он решил, что нужно меня укусить. Поэтому моя нога прилетела Ярику по зубам.

Он взвизгнул от боли. Искренне и очень громко. Я испугалась, но вместе с тем внутри меня закопошилось приятное чувство удовлетворения. Ярику больно. Он обидел меня, и теперь ему больно. Это справедливо.

– Понял? Нельзя кусаться!

Но тут же удовлетворение и какая-то жуткая веселость рассеялись. Ярик не реагировал на меня. Он завывал от боли.

Я подползла к Ярику и, очутившись рядом, увидела кровь на его ладошках.

– Что такое? – сказала я, стараясь придать голосу волнение.

Ярик хотел отползли от меня, как от источника проблем, но, казалось, перестал замечать все вокруг из-за боли или чего-то еще. Я аккуратно коснулась его руки и потянула ее на себя. Ярик не сопротивлялся. На его пальцах и вправду была кровь – не много, пара капель. А в середине ладошки лежал зуб.

Осознав, что выбила Ярику молочный зуб, я не сдержалась и захихикала. Тогда он завыл от отчаяния еще громче, а я заговорила:

– Да что ты ревешь, как девчонка? За молочный зуб можно выторговать у родителей деньги! Скажешь, что ждешь зубную фею, и, бац, на утро под подушкой сотка!

На «бац» я хлопнула в ладоши, и Ярик отпрянул. Моей речью он явно не вдохновился. Он перестал плакать, но затем так глянул на меня, что я поняла – следующего водопада из слез ждать не придется.

– Зубная фея? – сказал он и глянул на ладонь, где лежал зубик. – Тогда при чем тут родители?

– Ну не тупи, – сказала я. – Мы же вчера это проходили… Нет Деда Мороза, нет чуда, значит, нет и зубной феи.

Ярик перевел взгляд с зуба на меня. Хотя зуб на ладошке был гораздо более шокирующим и редким явлением, именно на мне взгляд Ярика стал удивленным.

– Деда Мороза нет? – прошептал он.

У меня сжалось сердце, но я кивнула.

– Да, Ярик, Деда Мороза не существует. И зубной феи тоже. И всей остальной галиматьи. Ты че, забыл? Мы же вчера это обсуждали.

Хмурясь, я наблюдала за братом. Он молчал. Ярик явно был в шоке. Но как он мог забыть такое откровение?

Я тоже ничего не говорила – размышляла, попала сейчас впросак или нет. Ярик выглядел как маленький мальчик, которого старшая сестра разочаровала в чуде. Неужели он реально забыл о нашем вчерашнем разговоре? Или мама сумела так все обстряпать, что Ярик поверил, будто я неправду сказала? Тогда, получается, я испортила все ее старания?

– А как же следы от холодильника? А письмо? Если родители дарят подарки… Как мама знает, что я хочу? Мое письмо у Деда Мороза! А кто дарит подарки другим деткам? Тоже мои родители?

Я молчала, но эта тактика была провальной. Чем дольше я не отвечала, тем больше Ярик верил в то, что сказал.

– Не может быть.

Ярик еще пару секунд вглядывался в меня. Затем он, кажется, прочитал в моих глазах ответ на свой вопрос. Он так быстро бросился к двери, что я не успела его остановить. Бежит стучать маме на меня. Ничего нового.

Я откинулась на подушку, хоть и понимала, что пора вставать. Я неудачница, которой поставили смену не только на тридцать первое декабря, но и на первое января. Хуже работы в праздники только то, что за нее платят, как за обычные смены.

Вылезать из теплой кровати не хотелось. Но я усилием воли откинула одеяло и поставила ноги на пол. Взгляд зацепился за бордовые потеки на ступнях. Какой ужас. И кто выпустил в продажу такую ужасную обувь?

Я поднялась с кровати и потопала к шкафу, чтобы достать туфли. Хотелось убедиться, что они поцарапаны, побиты, испачканы кровью. А то без причины я их не выкину.

Открыв дверцу шкафа, я села на корточки и вытянула коробку с туфлями. Хотя вряд ли я вчера засунула их в коробку. Скорее всего, они валяются в прихожей.

Но едва я открыла коробку, эти мысли испарились. Туфли лежали в ней. И это было не самым удивительным.

Они были целые и чистые, будто новые. Я могла не полениться и запихнуть их в коробку… Но почистить? Нет, это не про меня.

Тут я начала понимать, что схожу с ума. Как иначе объяснить то, что туфли чистые, если ночью я, истекая кровью, прошла в них пятьсот километров?

От безумных мыслей меня отвлек крик с кухни:

– АЛИСА!

– Что? – сказала я тихо, так что вряд ли мама услышала.

Впрочем, ответ мне был не нужен. Я не сомневалась, что сегодня дело в том же, в чем и вчера. Прям тютелька в тютельку. Ох уж этот Ярик. Стукач.