Пока не нагрянет любовь

Кажется, я всерьез подумывала об убийстве.

– На меня он не смотрел бы так. Черт, да он вообще ни на кого не смотрит так, как на тебя! Так что заканчивай нести этот бред. Все и так давно было очевидно, я не слепая, – она с осторожностью подходила ко мне, понижая голос до шепота. – Красавчик с первого дня этого учебного года на тебя так смотрит, в особенности, когда ты этого не замечаешь. Я не знаю, в чем причина, но она явно должна быть очень значительная, иначе ты, Лен – просто дура, раз еще не с ним.

Лесю спасали слова, потому что от них я мигом протрезвела и опустила руку. Вспыхнувшие эмоции, в прямом смысле слова, губили. Я не хотела чувствовать вообще ничего. Потерявшись во всем этом с головой, я решила, что не имею права даже задумываться о сказанном Лесей и, обойдя ее, налила вина, мечтая вернуться обратно к безразличию.

Однако ничего не вышло, и я перестала наполнять бокалы, желая теперь поскорее обрести ясность ума. Я уговаривала себя все забыть, отступить и просто поверить, что все пройдет. Я смогу. Я справлюсь.

Но ночью, когда Леся уснула, со мной произошло нечто очень странное. Я понятия не имела, что именно управляло телом, когда выходила из комнаты, но я испытывала отчаянную потребность увидеть Алека. Или…

Господи, я не знала зачем это делаю. Я не знала зачем зашла в соседнюю комнату, этому поступку просто не находилось ни одного объяснения.

Алек спал, повернувшись на один бок, а его лицо тускло освещал экран телевизора, работающего в беззвучном режиме. Такое красивое и притягивающее постоянно мой взор лицо, которым я была готова любоваться неустанно и до бесконечности, выглядело так спокойно. И мне так нравился именно такой Алек – простой, без всех своих многочисленных масок холодного безразличия.

Нравился. Нравился. Была влюблена…

Завороженная, околдованная, находящаяся в какой-то крайней степени помутнения, я присела на корточки подле него, стараясь не моргать, чтобы не потерять и секунды…

Его глаза неожиданно открылись, но он и не подумал шелохнуться. Алек просто смотрел на меня с ощущаемой напряженностью. Я моментально начала теряться в стремительном потоке необъяснимых эмоций, которые разом направились в область груди. Что-то тревожное перехватило дыхание, пока я не поняла, что это желание.

Желание его поцеловать и знать, что можно. Так, как никогда и никого сама не целовала. Поцеловать и просто забыться, раствориться и отдаться каждой частичкой души, стирая из мыслей существование реального мира, а вместо этого создать новый. Наш мир.

Но я ведь не могла. Или могла? Я не знала.

Алек по-прежнему оставался неподвижным и смотрел на меня с такой выраженной значимостью, словно его мир сейчас так же существовал только ради моих глаз. В глубине его взгляда гнездился один единственный ответ на все мои многочисленные вопросы. И теперь мне стало очевидно, что именно за этим я сюда и пришла.

Положив левую руку к нему на грудь, я, нагибаясь, потянулась к его губам. Алек замер на вздохе, и я почувствовала ладонью, как его сбивчивые удары сердца замедляют ход. Его глаза ни на секунду не покидали моих, пока я решалась преодолеть последние миллиметры, разделяющие наши губы. И в тот момент, когда мой внутренней голос громко сказал: «Черт, да давай сделай это, ты ведь так этого хочешь»; Алек моргнул и выдохнул.

– Не надо, – проговорил он, останавливая меня. – Ты пьяна и явно не придаешь отчета своим действиям.

– Я не… – попыталась возразить я.

Но Алек не позволил договорить.

– Мне этого не нужно, – выделил он, а затем строго добавил. – Возвращайся в свою комнату.

У меня словно весь мир ушел из-под ног, никогда еще не чувствовала, чтобы слова могли так уничтожать. Поспешив, я отпрянула назад, но продолжала отыскивать в его глазах опровержение. Но то, что играло для меня такое важное значение в его взгляде, рассеялось. Теперь он смотрел на меня с долей призрения. В ушах прогремел взрыв, а в груди очень быстро начала нарастать огромных размеров опухоль. Отшатнувшись еще дальше, я сжала кулаки, встала и вылетела из комнаты.

Два мужских голоса разговаривали у меня в голове. Внезапно резкая боль задавила виски, она заставила глаза распахнуться и в тот же момент зажмуриться от новой боли. Черт. Это было странно и пугающе. Вновь голос, который своим баритоном уничтожал мозг, словно в него, не переставая, били электрические разряды. Мне понадобилось приложить усилие, чтобы распознать слова. Кажется, говорил Алек: «Они вроде как похороны отмечали». Затем послышались сухая усмешка и следующая фраза: «В любом случае, они обе спят. Можешь попробовать их разбудить», – сказал он, и в голове наконец заработали шестеренки. Смутные воспоминания вчерашних событий, но ни одного четкого.

Невыносимо громкие шаги вызвали очередь ударов по вискам. Я действительно не могла сообразить, что происходит, пока не отварилась дверь. Приоткрыв один глаз, я смогла узнать расплывающийся силуэт Кирилла.

Кирилла?