Пока не остыл кофе

Через большие крытые ворота Хирай прошла к главному входу. Последний раз она была здесь 13 лет назад, но ничего не изменилось. Хирай показалось, что время замерло. Она попыталась открыть задвижку на двери. Та была не заперта. Дверь распахнулась, Хирай вошла в бетонное помещение. Было зябко. Она пошла по коридору в гостиную. Коридор оказался пустым и темным, в тишине Хирай слышала только звук своих шагов. Это действовало на нее угнетающе. В конце коридора находилась гостиная, из нее можно было выйти на веранду.

За дверью веранды Хирай разглядела маленькую сгорбленную фигуру, это был ее отец Ясуо. Он сидел там и смотрел на пышный зеленый сад.

Куми лежала у выхода на веранду, одетая в белое платье, поверх которого было перекинуто розовое кимоно – наряд главной управляющей гостиницы «Такакура». Ясуо, должно быть, все это время находился рядом с ней, так как его рука сжимала белую ткань, которой обычно закрывают лицо покойника. Ее матери Митико там не было.

Хирай села и посмотрела на лицо Куми. Лицо сестры было таким спокойным, что казалось, она просто спала. Хирай нежно прикоснулась к лицу Куми и мысленно прошептала: «Слава богу». Если бы оно было сильно порезано после аварии, девушку положили бы в гроб, завернутую подобно мумии. Так думала Хирай, глядя на красивое лицо Куми. Когда она узнала, что грузовик ударил Куми в голову, эта мысль постоянно терзала ее. Ясуо продолжал смотреть на сад во дворе.

– Отец… – позвала Хирай тихим голосом.

Это был ее первый разговор с ним с тех пор, как она ушла из дома 13 лет назад.

– …

Но Ясуо продолжал сидеть спиной к ней, и единственным его ответом был вздох. Хирай еще немного посмотрела на лицо Куми, а потом медленно встала и вышла из комнаты.

Она поехала в город Сендай, где началась подготовка к фестивалю Танабата. С бигуди в волосах, в тапочках и легкой кофточке Хирай бродила по городу дотемна. За это время она успела купить похоронный наряд и нашла номер в отеле.

На следующий день на похоронах она увидела, как ее мать Митико мужественно сдерживала эмоции, стоя рядом с отцом, который сломался и рыдал. Вместо того чтобы сесть в одном ряду с членами своей семьи, она осталась с другими скорбящими. Только однажды она посмотрела в глаза Митико, но не обменялась с ней ни единым словом. Похороны прошли гладко. Хирай воскурила фимиам, но с ней никто так и не заговорил.

* * *

Столбик пепла на ее сигарете удлинился и тихо опал.

– Да, и на этом все, – сказала она и затушила сигарету.

Голова Нагаре склонилась. Котаке неподвижно сидела с чашкой в руке. Кей обеспокоенно смотрела на Хирай.

Хирай оглядела всех троих и вздохнула.

– Я плохо справляюсь с такими серьезными вещами, – заключила она.

– Хирай… – начала Кей, но та махнула рукой, чтобы остановить ее.

– Так что хватит мрачных лиц, и перестаньте уже спрашивать, в порядке ли я, – попросила она.

Хирай видела по лицу Кей, что та все еще хочет что-то сказать. Поэтому она продолжала:

– Может быть, я и не выгляжу так, но я очень скорблю… Ну да ладно вам, друзья, мне нужно преодолеть все это, перешагнуть, верно?

Хирай говорила так, как будто пыталась успокоить плачущего ребенка. В этом была вся она – что бы ни случилось, оставаться крутой до конца. Если бы Кей оказалась на месте Хирай, она бы рыдала все дни напролет. Если бы на ее месте была Котаке, она бы соблюдала траур, оплакивала покойную и проявляла сдержанность в поведении. Но Хирай не была ни Кей и ни Котаке.

– Я буду скорбеть так, как я скорблю. Все разные… – сказала Хирай. С этими словами она встала и взяла свою черную сумку.

– Вот такие дела… – сказала Хирай, повернувшись к выходу и проходя мимо Нагаре.

– Тогда зачем ты пришла? – пробормотал он, как будто задавая вопрос самому себе. Уже почти приблизившись к выходу, Хирай замерла. – Зачем приходить сюда вместо того, чтобы возвратиться сразу домой? – спросил он прямо в ее спину. Хирай несколько мгновений стояла в полном молчании.

– Ты меня поймал… – вздохнула Хирай. Она повернулась и пошла обратно к стойке.

Нагаре не смотрел на Хирай. Он продолжал вертеть в руках банку соли.

Хирай вернулась на свое место и села на стул.

– Хирай… – окликнула Кей и подошла к ней с письмом.

– Оно все еще у меня… – сказала она в нерешительности, держа письмо перед Хирай.

– Ты не выбросила его? – спросила Хирай.

Она сразу узнала письмо. Она была уверена, что это письмо, которое Куми оставила в кафе три дня назад. Хирай попросила Кей выбросить его. Она даже не прочитала, что там было написано.

– …

Когда Хирай взяла письмо, ее руки дрожали. Это было последнее письмо, написанное Куми.

– Даже представить не могла, что отдам его тебе при таких обстоятельствах, – сказала Кей, виновато склонив голову.

– Нет, конечно, нет… Спасибо тебе, – ответила Хирай.

Она вытащила вдвое сложенное письмо из незапечатанного конверта.

Содержание было таким, как и предполагала Хирай. Всегда одно и то же. И хотя в письме затрагивались все те же старые, набившие оскомину темы, она, наконец, заплакала.