Пока не проснулись сомнамбулы

Андрей долил себе пива в бокал и откупорил новую банку. Отпил, поморщился — уже выдохлось, невкусное. Он приехал вчера и уже успел не на шутку разбушеваться по поводу того, что в трудную минуту мы не обратились к нему за помощью. Как же так, приключение — и без него! Странный, блин. Зато за мной теперь окончательно закрепилась репутация человека, который, даже сидя ровно на пятой точке, умудряется насобирать себе на голову ненужных проблем. Сейчас мой брат уже успокоился и с удовольствием вникал в подробности этой невероятной истории. Мы с ним сидели на балконе, развалившись в раскладных креслах, и наслаждались свежим ветерком и мягким теплом заходящего августовского солнца. Наверное, со стороны смотрелось не очень эстетично, но зато очень по-русски. И вообще, в тот момент мне было наплевать. Я отдыхал — впервые по-настоящему отдыхал за все это лето.

Внезапно Андрей рассмеялся.

— Невесело, конечно, и вообще плохо над таким смеяться, но… Получается, из всех мужчин, фигурировавших в твоей истории, только ты остался невредим.

— Не скажи, — обиженно возразил я. — Меня тоже зацепило. В ногу.

— Да ладно заливать! Я видел, ты даже не хромаешь. Уже все зажило, небось.

Пришлось с ним согласиться. Ранение и вправду вышло пустячным, даже не пуля — выбитый ею камень саданул по голени. Синяк уже почти сошел.

Мне дико повезло, конечно. По сравнению с остальными, так вообще. Лешу Афанасьева только позавчера выписали из больницы, и ему светит, как минимум, еще неделя постельного режима. Паша — тоже самое, он пока в клинике. Игорю сделали две операции. Шрам останется: пуля застряла под кожей, перед этим пропахав ему половину спины. Хорошо, что вглубь не ушла. Вторая в ноге засела. Но он уже дома, Валя за ним ухаживает. Она, кстати, подала на развод, скоро станет свободной женщиной. У Дена воспалилось простреленное предплечье — парень до сих пор сидит на обезболивающих. О полном восстановлении речи пока не идет — это вопрос месяцев, если не лет. Но его отпустили домой, будет долечиваться в Германии. Как и Всеволод: его пять дней продержали в стационаре, но, боюсь, последствия пребывания в гостях у Пети Первого еще долго будут сказываться на нем и его состоянии. Такие дела. Маша передала нам деньги, полученные за ее «работу»: почти все они ушли на лечение.

— Не переживай. Теперь уже точно не стоит. Главное, что все живы.

Одной короткой фразой Андрей выдернул меня из пучины воспоминаний, которые все еще были слишком свежи, чтобы относиться к ним, как к чему-то окончательно прошедшему. Да, все живы, и это главное. Даже братья Панкратовы умудрились уцелеть под коллективным обстрелом обитателей деревни Зажогино. Димон получил заряд дроби в задницу (интересно, как он так умудрился?), но его жизни ничто не угрожало: так, ерунда, восемь маленьких дырочек в филейной части. Его брат с перебинтованной рукой (этому повезло меньше — словил полноценный кусок свинца двенадцатого калибра) приходил ко мне, долго извинялся, умолял не писать заявление. Не иначе, покровители его покинули, и отомстить теперь не получится. Или и вправду что-то понял. Надеюсь, что второе. Кстати, о покровителях.

— А что же Петя? — Андрей, похоже, пришел, к той же мысли. — Он ведь солидный человек, а вы его так обломали. Или дядя Гена все уладил? В таком случае, ты теперь его должник.

— Да, должник, и по гроб жизни. Он вытащил нас из ментовки и потом тоже помог. Неделю назад мне позвонил мужчина и сказал, что вопрос с Петей улажен: все остались при своих, никто не в обиде. Добренко все разрулил, как и обещал.

— А вы сожгли его дом, — с осуждением заметил мой брат. — Благодарность так себе, согласись.

Я резонно возразил:

— Во-первых, его сожгли не мы, а те отморозки, что за нами гонялись. Во-вторых, дом был застрахован. Ну а в третьих…

— А в третьих, ему не привыкать, что ты лишаешь его недвижимости!

— Да ну тебя! — я отмахнулся бокалом, пена пролилась на джинсы. — Я хотел сказать, что в-третьих — за дом он спросил как раз с Пети. Нападение на его собственность стало тем самым поводом, чтобы Добренко смог вмешаться. Ибо Петя явно перегнул с беспределом. Так что здесь все в нашу пользу: компенсацию за дом Геннадий Романович получил, Петя угомонился, а нас оставили в покое. На такой исход я уже не смел и надеяться. Честно, сидя в камере, я понимал, что выхода из ситуации просто не существует. Без вмешательства Добренко, даже если бы тогда нам удалось ускользнуть…

— Если что, Беларусь всегда к вашим услугам, — серьезно сказал Андрей. — И я тоже.

— Я знаю, — было приятно слышать подобные слова. — Спасибо тебе. К счастью, вроде бы, обошлось. Паша тоже предлагал помочь.

— Паша? — Андрей недоуменно вскинул брови: казалось, его покоробило от мысли, что его помощи я предпочту чью-либо другую. — Думаю, ему сейчас будет не до тебя. Пока поправится, пока вернется к работе… Личная жизнь, к тому же.

Я покачал головой.

— Он не вернется к работе. Точнее, к работе вернется, а вот на работу — нет. Он уволился.

— О как… Пояснишь?