Пока не растает снег (СИ)

Сигрид вышла на улицу и с наслаждением глотнула холодного утреннего воздуха. Небо только-только начинало светлеть, и ещё поблескивали в туманной вышине далёкие звёзды. А на востоке уже занимало свой пост зимнее солнце. Жухлая трава покрылась инеем, звонко хрустевшим под деревянными башмаками. Сил у неё почти не осталось, но исчезла и пустота в груди – Сигрид была слишком уставшей, чтобы разбираться в причинах и молча наслаждалась возвращением к жизни. Она подняла голову, подставляя лицо ветерку, и сладко прищурилась. Война осталась позади.

========== Глава 3. ==========

Фили очнулся к обеду следующего дня, но возвращение в мир живых не принесло ему облегчения. Открытый перелом левой ноги, раздробленное колено правой, трещина в позвоночнике и проникающее ранение в спину были далеко не полным списком полученных “трофеев”. Лекари суетились несколько дней, чтобы вырвать его из костлявых объятий смерти, но насколько полноценной будет эта пóтом и кровью отвоеванная жизнь, говорить никто не решался. Всё, что он мог – поворачивать голову и шевелить руками, на большее его искалеченное тело было не способно. Фили думал, что лучше бы ему посильнее удариться головой и превратиться в бездушный “овощ” – тогда он хотя бы не понимал всего ужаса своего положения.

Кили, которому орочье копьё сломало рёбра и проткнуло лёгкое, каждый день, превозмогая боль, доползал до его постели и говорил что всё будет хорошо, но не верил собственным словам. Но Фили радовался. Брат медленно, но верно шёл на поправку, и немалую роль в этом сыграла рыжеволосая эльфийка. Она и Фили старалась помочь – мурлыкала какие-то свои эльфийские молитвы, натирала неизвестными мазями, поила отварами…Но даже магия Дивного Народа оказывалась бессильной перед страшными травмами.

Вместе с Кили приходил Торин. “Ты мой наследник, Фили. Моя кровь. Моя надежда” – говорил он. – “Борись”. И Фили боролся. До потемневших от боли глаз, до искусанных в кровь губ, до содранной кожи на ладонях. Он не хотел сдаваться. Не имел права. Улыбался, подшучивал над самим собой… Держался. Пусть видят, что он сильный. Пусть знают. Но по ночам, когда лазарет погружался в тишину, он плакал. Безнадёжно, беззвучно, чтобы никто не слышал и не видел. И хотел умереть.

В одну из таких ночей Сигрид, коротавшая очередное дежурство проходила мимо. В первую секунду она испугалась и решила, что Фили умер – глаза его были широко распахнуты и безжизненно глядели в потолок, а грудная клетка почти не вздымалась. Подойдя ближе, Сигрид успокоилась, поняв, что, ошиблась, но в следующий миг увидела на его лице мокрые дорожки.

- Хочешь, принесу тебе обезболивающий отвар? – она осторожно присела на край постели и коснулась его руки.

Фили вздрогнул.

- Да… - хрипло ответил он.

- Я скоро вернусь, - дочь Барда направилась к ящикам, где хранились снадобья.

Лекарств катастрофически не хватало, а тех, что снимали боль, в особенности. Целители берегли их для самых тяжёлых и выдавали только по разрешению, но сейчас никого из дежурных не было, а присматривать за больными оставили Сигрид. За последние две недели она научилась определять, кому обезболивающее необходимо в первую очередь, а кто может потерпеть.

- Ну, где же оно?.. – Сигрид перевернула содержимое всех ящиков, но нужного снадобья не нашла.

Странно… Она точно помнила, что с вечера ещё оставался один пузырёк. Значит, придётся идти в другой шатёр и просить у лекарей.

- Прости, Сигрид, но я не могу, - сказал Инхольд, перевязывая очередного пациента, - у меня ещё три операции, и две из них с ампутацией. – Этим беднягам оно нужнее.

- Но тому гному тоже плохо! – возразила она. – И, между прочим, он наследник короля!

- Здесь все равны, - лекарь оставался непреклонен, - а я и так израсходовал на него добрую половину запасов, - он многозначительно посмотрел на Сигрид, - и по твоей, между прочим, прихоти. Гномы сильный народ, потерпит.

- Но…

- Я всё сказал.

Сверкнув глазами, Сигрид развернулась и быстро зашагала прочь. Инхольд не обиделся. Молодо – зелено. Было время, и он также отчаянно пытался помочь каждому, пока с годами не уяснил – всех не спасти.

У входа в шатёр Сигрид остановилась. Она чувствовала себя обманщицей. Обещала добыть лекарство, а сама пришла с пустыми руками. Страшно даже представить, каково это – день и ночь мучиться от боли, не в силах убежать от неё. Бедный Фили. Бедные все… Стиснув зубы Сигрид уже в который раз прокляла весь орочий род до седьмого колена. Провались они все к балрогам!

Проходя между койками, она остановилась, заслышав какую-то возню. Испугавшись, что кому-то из больных могло сделаться хуже, она подошла к той самой койке, откуда доносилось шуршание.

- Вам плохо? – она осторожно подняла одеяло. – Альфрид! Что ты здесь делаешь?!