Пока не сказано «прощай». Год жизни с радостью

Весь остаток пути мы ехали по ровному и хохотали не переставая — собаки везли нас через белый хвойный лес, где нас в молчании обступили сосны и ели. Хруп-хруп-хруп — мерно утаптывали снег тридцать две собачьи лапы.

Я приехала на север, чтобы полюбоваться безмолвной драмой небес. А испытала чудо окружающего безмолвия.

«Это же сон, — думала я. — Это сон». Наша последняя ночь ожидания пришлась на пятницу, и на смотровой площадке стало людно: многие приехали на уик-энд. Семья из Китая. Японский модельер, черпающий вдохновение в романах Джека Лондона. Пара из Торонто, которая сообщила, что северное сияние входило в их лебединый список.

Я не спросила их почему, и они никаких подробностей не сообщали.

Я пустила по кругу бутылку «Хеннесси», выпила несколько литров горячего шоколада и чая. Стивен учился снимать сувенирные фотографии — мы должны были сохранять полную неподвижность, чтобы фотоаппарат на длинной выдержке запечатлел нас и складчатый световой полог за нашими головами.

Если бы он появился.

Я перестала проверять прогноз сияния за день до того. Все равно ведь ничего не изменишь. Так зачем беспокоиться? Чему быть, того не миновать.

Так учил меня отвечать на вопросы моих детей психолог. Когда они спрашивают: «Мамочка, а ты что, умрешь?» — я отвечаю: «Я не знаю, что мне суждено».

Но конечно, я все равно надеялась, что сияние будет.

Разглядывала стены хижины с роскошными фотографиями зеленых сияний в рамках. Думала о восхитительных канадцах, с которыми мы здесь встретились, об их необычайной доброте. Наблюдала за своей подвыпившей подружкой, которая весело хихикала в компании подержанной копии Андерсона Купера.

Моя подруга потратила тысячи долларов, чтобы поехать со мной туда, куда ей совершенно не хотелось ехать, да еще без гарантии увидеть хотя бы самое завалящее сияньице.

Мы ждали до трех часов утра.

Но этому не суждено было осуществиться.

— Ты бы предпочла увидеть сияние, но не повстречать всех этих людей, не испытать того, что мы испытали? — спросила меня Нэнси.

— Нет, — ответила я.

И тогда она напомнила мне:

— Дело ведь не в том, куда едешь, а в самом путешествии, правда?

— Правда, — ответила я. — Слегка избитая, но тем не менее правда.

Она вздохнула. Я улыбнулась:

— Спокойной ночи, мой прекрасный друг.

Рек-Бич

На Юконе холод высасывал из меня силы. Я заметила, что приволакиваю ноги в тяжелых ботинках и с трудом восстанавливаюсь после физических усилий. Я надеялась, что все дело в нем — в чрезмерном холоде.

В Ванкувере, по дороге домой, я поняла, что причина не только в этом. Там, в относительном тепле, при меньшем количестве одежды и в комфортных тапках вместо тяжеленных ботинок, я точно так же чувствовала слабость.

В Ванкувере мы провели сутки — здравствуйте, «Четыре сезона»! — и мой друг Ник со своей подружкой Янмин взяли нас днем на прогулку. Ник продюсировал на телевидении шоу о настоящих преступлениях. Незадолго до нашей встречи он посвятил выпуск моей любимой жертве — Хизер Гроссман, которая выжила после того, как в нее стреляли, и, хотя осталась парализованной, заражала меня своим оптимизмом, так что я посвятила ей целую серию статей. Так вот, несмотря на мою замедленную речь, Ник настоял, чтобы я тоже приняла участие в телешоу.

Ник предложил поехать в известное ему местечко на пляже, с видом на бухту Ванкувера и окружающие город холмы. День был солнечный, но прохладный. «Можно будет развести костер и любоваться закатом», — сказал Ник.

Отлично!

Спуск на пляж Рек-Бич представлял собой длинную крутую лестницу, которая начиналась на краю обрыва и уходила в лес. Футов через пятьдесят лестница делала резкий поворот и исчезала из виду. По крайней мере, я конца не видела.

Мы начали спуск. После первой площадки кроны кедров и елей скрыли от нас небо, кусты и папоротники — необычайного ярко-зеленого цвета — окружали их стволы. На ступеньках кое-где лежал снег. В пьянящем воздухе безмолвно кружили листья. Тут и там сквозь полог леса падали столбы света.

«Идеальное место, чтобы влюбиться», — подумала я.

Мы продолжили спуск, медленно, аккуратно, так как ступеньки были устланы скользким ковром из золотых и пурпурных листьев.

Мы сделали поворот, прошли мимо ежевики и кленов, ступени под нашими ногами оставались скользкими. По мере нашего спуска менялись растения, а вместе с ними климат. Здесь преобладали папоротники. Воздух стал влажным. Исчез снег.

Я все время старалась идти так, как меня учила физиотерапевт: сначала выносить вперед слабую левую ногу, а потом подтягивать к ней более сильную правую.

Каждый шаг походил на начало нового параграфа. Сначала левой, потом правой. Одна нога, потом другая. Подождать, пока на ту же ступеньку встанет Нэнси, чтобы я могла ухватиться за нее, если поскользнусь.

Я устала. Мы сели на скамью отдохнуть.

— Может, пойдем назад? — спросила она.

— Нет.

Несколько сотен ступеней, но я одолела их все, одну за другой, ставя на каждую сначала левую ногу, потом подтягивая к ней правую.

Мы прибыли на пляж.

Местечко действительно оказалось божественным, как и обещал Ник: бухта, холмы и весь Ванкувер были как на ладони.