Пока не устану жить (СИ)

Я не стала рассказывать, какие усилия прилагала моя покойная бабушка, чтобы разрушить брак моих родителей. В конце концов ей это удалось, но вот жениться по её выбору отец не захотел. У мамы тогда хватило ума и такта сохранить добрые отношения и с ним, и даже с бывшей свекровью, и в результате после бабушкиной смерти мне досталась её квартира. Наверно, надо написать маме, чтобы она её сдала…

— Ладно, верю тебе на слово, — Кристиан снизил скорость, повернулся ко мне и состроил шутливо-недовольную мину: — Так значит, у меня сомнительная родословная?

Я засмеялась, радуясь тому, что неприятный разговор закончен.

— Ну, надо же было как-то объяснить, почему ты так выглядишь, — и добавила уже серьёзнее: — Говорят, что волки и собаки — это как бриллианты и стразы, кто их видел, тот уже не спутает. Конечно, волков во Франции давно нет, но мало ли… А кстати, о родословной — Леконт де Лиль [поэт XIX века] тебе, часом, не родственник?

— Кажется, да, но очень дальний. Он был креол, а наша семья никогда не покидала Францию, даже во времена Революции. Ты его читала?

— В переводе. Он показался мне слишком многословным.

— Мне тоже. Но ты меня удивила. Чаще спрашивают, не родня ли я автору «Марсельезы».

— Ах да, Руже де Лиль… Я о нём забыла. Всё же я иностранка.

— А знаешь, я об этом тоже забыл. Настолько привык считать тебя своей, что даже акцент перестал замечать.

— Спасибо, Крис, — сказала я. Для француза это и в самом деле был комплимент, причём из высших.

На следующий день я отправилась на службу, пребывая в превосходном настроении. Уже настал март, светило солнышко, украшенные лепниной дома казались ещё наряднее, чем обычно. К тому же я сегодня, против обыкновения, вышла пораньше, а потому могла не торопиться, наслаждаясь каждым мгновением недолгой прогулки. Даже встреча в дверях офиса с мадмуазель Десайи не испортила моего радужного настроя. Она, не здороваясь, прошла мимо меня, сняла на ходу замшевое пальто, распространяя вокруг себя тонкий аромат дорогих духов, кивнула выглянувшему начальнику охраны и зацокала каблучками к лестнице на второй этаж. Охранник вежливо, как всегда, поздоровался со мной и снова ушёл.

Время до обеда пролетело быстро. Выйдя в холл, я увидела там Кристиана. Мы обменялись парой слов, когда сверху снова зацокали каблучки и показалась секретарша, нежно улыбнувшаяся при виде него. Как ни странно, Крис на улыбку не ответил, и мне даже показалось, что он едва заметно поморщился. Решив, что мне незачем торчать рядом с ними, я кивнула ему и направилась к выходу.

— Пойдём обедать? — спросила за моей спиной мадмуазель Десайи. Кристиан в ответ довольно долго молчал, и я даже заинтересованно оглянулась от самой двери.

— Извините, Алин, — наконец сказал Крис, — я сегодня занят. Давайте в другой раз.

Выйдя на улицу следом за мной, он глубоко вздохнул, потом спросил:

— Сандрин, ты где обычно обедаешь?

— Вон там, — я махнула рукой вдоль улицы, — в «Дионисе». А что?

— Просто, — извиняющимся тоном сказал Кристиан, — мне одному скучно. Давай сегодня сходим куда-нибудь ещё, как ты на это смотришь?

— А с ней не хочешь?

— Нет, — он потёр нос. — Не хочу.

— Почему?

Кристиан снова поморщился и помотал головой.

— Ну, ладно, — сказала я. — А куда пойдём?

За обедом я спросила Криса, что знает обо мне мадмуазель Десайи.

— Что ты моя соседка, — ответил он, — и что я иногда подвожу тебя домой.

Я кивнула и перевела разговор на другое. Конечно, мало вероятно, что Алин будет говорить со мной о нём, но на всякий случай…

Вернувшись в офис, я столкнулась с мадмуазель Десайи в туалетной комнате, и моего носа вновь коснулся тонкий аромат. Тут до меня дошло — и я чуть не рассмеялась.

Духи! Нет, сам запах был хорош — чуть горьковатый, свежий и чистый. Пожалуй, я и сама бы таким с удовольствием надушилась, но для тонкого нюха оборотня он явно был слишком крепок. Бедная мадмуазель, она-то, несомненно, хотела придать себе ещё больше привлекательности. Откуда ей было знать, что Крис после этого шарахнется от неё, как от чумной?

Значит, будем иметь в виду: когда рядом Кристиан, или любой другой оборотень, о духах, одеколонах и прочей парфюмерии лучше забыть. Хорошо, что я их и сама не особенно люблю и пользуюсь лишь в самых торжественных случаях, а сейчас их у меня и вовсе нет. И, раз так, то и не будет…

Настроение поднялось ещё выше. Его хватило до конца дня, и, ложась спать, я думала, что жизнь — отличная штука, и будет ещё лучше. Погасив свет, я легла, прижавшись щекой к мягкой подушке с чистой, пахнущей свежестью наволочкой. По потолку пробежали прямоугольники света от проехавшей внизу машины. Сон надвинулся как-то незаметно, ещё секунду назад я вполне трезво о чём-то размышляла, и вот уже привиделась какая-то чепуха, которую я воспринимала вполне серьёзно, как это и бывает во сне. И тут меня кто-то окликнул.