Пока не видит Солнце

Первое утро после выписки из больницы началось с запоздалого завтрака и суетливых сборов дочери в школу. Из-за беспокойной ночи Аркадий проспал, поэтому, наспех перекусив, поцеловал жену и дочь и выбежал из квартиры. Всю ночь Клара стонала во сне, иногда даже вскрикивала, просыпаясь от звука собственного голоса. Аркадий понимал, что должен подобрать нужные слова, чтобы хоть как-то успокоить жену. Но когда эти слова находились, они так глубоко застревали в горле, что не могли выбраться наружу. Таблицы, графики и финансовые показатели из отчетов бросали ему спасательный круг и, забыв о жене, он уделял все дальнейшее внимание предстоящей на совещании речи.

Ненавистная квартира не торопилась распахивать душу перед новой хозяйкой. Клара, словно сыщик, открывала ящик за ящиком, пытаясь отыскать на новой кухне нужную посуду, салфетки, специи. Полина со знанием дела подсказывала и довольно кивала, когда матери удавалось найти искомую вещь. Попутно она на ходу доделывала уроки, складывала учебники в портфель и заплетала косички. Сейчас, когда мама снова была с ней рядом, девочка чувствовала радость и готова была справляться с любыми трудностями, лишь бы больше никогда не расставаться.

Когда они заканчивали завтрак, зазвонил домашний телефон. Клара сняла трубку и услышала возбужденный голос Лили:

– Клара, привет, как ты? Аркадий мне только что позвонил и дал ваш домашний номер. Я так волновалась за тебя! Что с тобой произошло? Он сказал, что ты все это время лежала в больнице с жутким отравлением.

Клара не хотела говорить при дочери и пообещала, что перезвонит позже. Вернувшись на кухню, она увидела, как сосредоточенная Полина, закусив нижнюю губу, готовит себе бутерброд с ветчиной и сыром, а затем укладывает его в школьный контейнер для завтрака.

– О, ты уже научилась сама делать бутерброды? – воскликнула приятно удивленная Клара.

– Да, – подтвердила Полина, добавляя в контейнер яблоко и два печенья, – и еще папа научил меня закладывать в машинку белье. А еще я сама вытираю пыль дома, мою обувь и раскладываю ее по полкам. Мы, мамочка, старались соблюдать чистоту: папа говорил, что ты можешь в любой момент приехать и проверить, как мы тут без тебя живем.

Клара растрогалась, слезы одна за другой скатились по щеке и растворились в волосах дочери. Она поцеловала Полину и с некоторой досадой произнесла:

– Ты у меня стала совсем взрослая!

Полина закончила со школьным завтраком, повернулась к матери и с не менее серьезным видом спросила:

– Мамочка, я слышала, как папа говорил, что дневник той тетеньки довел тебя до больницы. Это правда?

Клара обняла дочь и поцеловала в обе щеки.

– Нет, конечно, детка. Скорее, это стечение неприятных событий, которые на меня навалились.

– Я тоже так подумала, – отозвалась дочь, высвобождаясь из материнских объятий. – Та тетя сама пережила много неприятностей. А наш учитель литературы Надежда Семеновна говорит: «Что нас не убивает – то делает сильнее».

Клара усмехнулась, похлопала дочь по плечу, взглянула на часы и сказала:

– Мы опаздываем в школу.

Полина побежала в свою спальню за портфелем и вышла оттуда с торжественным видом. Положив перед матерью черный пакет, она сказала:

– Вот, мамочка, я спрятала его от папы в своем столе.

Клара заглянула в пакет и ахнула: внутри лежала белая папка с ксерокопией дневника Тамары.

– Как же ты смогла его сохранить? – изумилась она.

– Когда тебя положили в больницу, папа собрал много-много мусора и понес на помойку, а этот пакет выпал и остался лежать в коридоре на полу. Я вышла, чтобы закрыть за папой дверь, увидела его под консолью и спрятала. Мне хотелось, чтобы ты дочитала дневник до конца. Только ты не говори папе, он расстроится.

Лицо Клары вытянулось от изумления. В это сложно было поверить, но Полина второй раз сохраняла для матери дневник – словно девочкой руководила чья-то невидимая воля, желающая во что бы то ни стало рассказать Кларе историю Тамары. Растерянная Клара прижимала пакет к груди, как нечто дорогое и значимое, и понимала, что конец этой истории еще не близок. Где-то там, в финале дневника, ее ожидает кульминация жизненного пути Тамары, в которой, без сомнений, кроется разгадка событий, произошедших с Кларой в последнее время.

– Мамочка, ты не скажешь папе? – повторила свой вопрос Полина, прерывая размышления матери.

– Конечно, не скажу, – улыбнулась Клара и спрятала пакет в один из чемоданов в гардеробной комнате.

Они вышли из квартиры, прошли вестибюль и у входа встретили консьержку. Сияющая от радости Полина познакомила мать с тетей Валей. Валентина была полной женщиной лет шестидесяти с добродушным лицом и проницательными глазами. Окинув Клару оценивающим взглядом, консьержка рассказала, что ежедневно готовила еду и убиралась в квартире, подметив, что со стиркой и глажкой Аркадий справлялся самостоятельно.

– Он никому не доверяет гладить свои рубашки и брюки, так было с самого первого дня нашего брака, – сказала Клара и благодарно улыбнулась.

– Вы в школу? – спросила консьержка, взглянула на часы и воскликнула: – Да вы уже опаздываете!