Пока не зазвонил телефон

– Понятно. – Станислав поерзал по сиденью. История «находки для шпиона», оказалось, развивалась не совсем так, как интерпретировал ее Коростылев. Влад вроде бы и сам прилично пострадал от неловко брякнутого слова. Он лишь упомнил о порезах, а дальше все пошло-поехало само собой. – По загривку от папы получил? – вполне миролюбиво поинтересовался Стас. – В следующий раз умнее будешь.

– Вот уж не надо мне следующего раза! Одного хватило за глаза.

Возможно, обаяние помощника все-таки подействовало, возможно, искреннее огорчение вызвало толику сочувствия, как бы там ни было, майор позволил себе чуть оттаять. Посчитал, что ни к чему глядеть на парня букой, неглупого и ловкого помощника предпочтительно иметь в союзниках.

– А скажи-ка мне, Владислав, почему Евгения Сергеевна не захотела увезти семью из Игнатово?

– Спросите об этом лучше ее саму, – с кислой миной увильнул Иванцов.

«А мы, оказывается, быстро учимся. Или промашка с оговоркой действительно лишь единичный случай».

– Ну хорошо, – пошел на попятную сыщик. – А как ты думаешь, Евгения Сергеевна могла заподозрить кого-то из односельчан, соседей? Маньяк орудует на большой территории, а она вот меня вызвала. Трудно поверить, что это просто взбалмошность. – Помощник не ответил, и майор продолжил мягко настаивать: – Мне важно знать твое мнение, Влад, ты знаешь обстановку и свою наставницу. Или у тебя нет собственного мнения?

Собеседник был слишком умен, чтобы попасться на простейшую наживку. Покачивая головой, он изобразил лицом «грубовато действуете, господин майор», но все-таки ответил:

– Евгения Сергеевна никогда и ничего не делает просто так. По взбалмошности. – Последнее слово парень выделил.

«Туше, – подумал сыщик. – Кажется, мне продемонстрировали, что за наставницу – в огонь и в воду, и намекнули на мою приверженность к шаблонным подходам». Ситуация начинала забавлять майора. Влад, вначале показавшийся ненатуральным и киношно-голливудским, довольно быстро превратился в русскую матрешку. В лакированный сюрприз с начинками.

– Влад, я читал твои свидетельские показания о вечере, когда Ларису в последний раз видели живой. Там не упоминалось, почему ты тогда оказался дома у Львовых. Дума на каникулах…

– А я должен отираться на курортах, – закончил Иванцов. – Пить шампанское на яхтах. Так?

«Меня что, второй раз за тридцать секунд на штампах подловили?! – изумился следователь. – Теряю я сноровку, ох теряю… Прав Николаевич, без дела человек тупеет».

– Семья Евгении Сергеевны тогда вернулась из Испании, – объяснял Влад, – меня пригласили на барбекю, а заодно я привез кое-какие бумаги на подпись.

– Ты часто остаешься ночевать у Львовых?

– В тот день я выпил.

Коротко. Доходчиво. Без ненужных пошлых разъяснений. Помощник депутата не садится выпившим за руль, не подставляет патронессу и папашу, не козыряет корочкой перед гаишниками. Со всех сторон положительный персонаж!

Если б не промашка с Водяным… Едва дело перестало касаться маньяка как оплошности, Влад прекратил изображать раскаявшегося пустомелю и лакированная матрешка захлопнулась, закрылась напрочь. Потенциальный слуга народа снова стал тем, кем, по сути, и являлся: знающим себе цену отлично образованным молодым человеком. С хорошим светлым будущим и такими же мозгами, позволяющими быстро реагировать.

– А расскажи-ка мне, Влад, все, что знаешь об Игнатово, – усаживаясь поудобнее, предложил майор. – Что за народ там обитает?

– Изволь. – Владислав тоже перешел на «ты», и беседа пошла живее, поскольку речь перестала касаться непосредственно начальницы.

* * *

Пятидесятикилометровый отрезок от МКАД до поворота на Игнатово за разговорами пролетел незаметно. Влад, разумеется, был превосходным рассказчиком, он многое подмечал и умел это преподнести – с юмором или достоверностью, – опираясь не только на личные впечатления, но и на факты либо слова людей, знавших более его.

Стас понимал, что вызывать в людях симпатию – природный дар Владислава Иванцова, но ничего не мог поделать, постепенно поддавался. Подружиться с ним Гущин, совершенно точно, никогда не смог бы. У майора, когда при нем произносили «молодой человек» и добавляли «ловкий», «приятный» или «милый», во рту невольно появлялся тошнотворно-сладкий привкус. Когда-то Стас поморщился при упоминании «приличного молодого человека из хорошей семьи», и мама ехидно его отбрила:

– Завидуй незаметно, сын.

Игнатово встретило джип процессией. По обочине дороги шел щуплый кривоногий мужичок в трениках, майке-«алкоголичке» и шлепанцах. Катил перед собой садовую тележку, в которой, предъявляя небу могучее, оплывающее по бокам пузо, пребывал в анабиозе субъект еще более примечательный. Одетый примерно по такой же моде за минусом шлепанцев, он очнулся от звука мотора, обратил небритое лицо к подъезжающей машине и сделал неприличный жест, ударив кулаком по согнутому локтю. Джип еще и мимо не проехал, а абориген опять ушел в нирвану. Откинул голову назад и отключился.

Мужичок-носильщик эту голову бережно поправил, чтобы не терлась ухом о ручку тележки, и покатился дальше.