Пока не зазвонил телефон

Пока Алеша возился с опечатыванием входной двери, Гущин раздумывал о том, насколько оправданным выглядят его распоряжения — происшествие-то чуть ли не бытовое, подозреваемый определен. Но дом, если рассматривать его как логово Водяного, опечатывать необходимо. Засаду на Федьку оставлять — всенепременно. «Чего ждал от меня маньяк?.. Что он задумал? Если я сейчас, в ночь-полночь, вызову опергруппу и криминалисты начнут работать в доме, он будет уверен, что интрига с подставкой Феди удалась. Но зачем он вообще подсунул нам местного дебошира?!»

А если не подсунул? Если Редькин в самом деле Водяной?

Тогда Мартынова надо информировать немедленно. Нельзя отпускать Редькина в отрыв.

«Да какой он, к черту, Водяной?! — бушевала интуиция. — Федул идет вразрез с психологическим портретом, он явный асоциальный тип!»

Стасу требовалась фора для размышлений и работы по каждому из пунктов. Уединения хотелось! Недостаток информации рождал вопросы, без которых невозможно детализировать портрет.

Гущин покосился на краеведа: вот бы с кем поговорить, добыть недостающие крупицы… Но, выбрав модель поведения, предпочтя «не заметить» вещественные доказательства в доме Редькина, майору приходилось действовать исподтишка. Притворяться, будто он согласен подождать, пока Федя сам придет и повинится.

Разговор с очковтирателем Львовым тоже предпочтительно оставить на потом. Пока непонятно, как построить беседу и нужно ли показывать Диме, что его обман раскрыт. А если Дима — Водяной, то торопиться и вовсе ни к чему. Не лишним будет посмотреть, не пойдет ли Львов куда-нибудь сегодня ночью, например, чтобы встретиться с Федулом…

Ох, как много версий и предположений набиралось у майора! Мысли разрывали голову на множество частей, в каждой из которых вращались опутанные подозрениями люди. А их хотелось бы рассортировать неторопливо, отфильтровать все лишнее и выбрать наиболее логичную цепь. Привязать ее к портрету и понять, что тут есть фикция, а что есть суть.

Капитонов принес для старлея длинный пуховик с огромным капюшоном, под которым голова Алеши уместилась вместе с фуражкой. Закутанный в зимнее пальто участковый впереди всех понуро отправился на выход — краевед сказал, что у него не заперто и лейтенант может загонять служебную машину во двор. Стас, подойдя вплотную к Кнышеву, шепнул: — Яков Валентинович, если я вам сегодня ночью позвоню, это будет удобно? Ничего, если разбужу?

— Смеетесь? — едва слышно фыркнул тот. — Думаете, я сегодня усну?.. И вообще у меня бессонница, звоните когда угодно.

— Спасибо.

Процессия вереницей проскользнула под покосившимися воротами. Львов и майор повернули к чугунной калитке, Глеб и Кнышев отправились дальше по улице вслед за автомобилем участкового.

Львов, пропуская Гущина вперед, кривовато улыбнулся:

— Простите, Станислав. Я, честное слово, не знал, что так получится.

— А если б знали? — остановился сыщик. — То позволили бы участковому «закрыть» Редькина давным-давно?

Дмитрий покаянно поморщился, пожелал гостю спокойной ночи и отправился к себе. Как будто, наморщив нос, он извинился и посчитал инцидент исчерпанным.

Гущин, если можно так сказать о человеке с едва сгибавшимся коленом, стремглав помчался к гостевой избушке. Владислава, как он знал, в мансарде не было, мажор, используя момент, сидел у Львовых и «успокаивал» ночной беседой дочь последних. Схватив с вешалки в прихожей первую попавшуюся куртку, сыщик бросился назад на улицу, дабы занять удобный наблюдательный пункт. Если Львов предупредил Федула о предстоящем визите слуг закона, то действовал он в спешке и, не исключено, сейчас снова направится к исчезнувшему Редькину. Может быть, захочет рассказать о том, как все происходило, даст некие рекомендации или даже увезет Федула из деревни. Ведь Редькин, как подозревал майор, категорически нетрезв и вряд ли способен преодолеть существенное расстояние.

Почти не пользуясь тростью, сыщик выбежал из избушки. Прикинув, что Львов продолжает расхаживать в домашних шлепанцах и должен переобуться, а после хоть немного отчитаться перед супругой, Стас перестал торопиться и проскользнул под окнами дома уже с крейсерской скоростью. Добрался до лавочки, упрятанной под аркой, богато оплетенной вьюнком, и сел лицом к крыльцу.

Крыльцо и пятачок перед воротами прилично освещались, увидеть оттуда упрятавшегося под аркой человека невозможно. Накинув на плечи куртку и постаравшись наконец расслабиться, сыщик принялся подбивать итоги.

Итак, что мы имеем?

Имеем выстрел поверх головы и Редькина. Причем майор почти не сомневался, что обстреляли его с единственной целью: заманить в дом Феди и дать возможность найти стерилизатор, поставленный на видное место, и рекламный буклет, выбивавшийся из вороха пожелтевших газет, словно бриллиант из мусора. Стас помнил, как возликовал, увидев эти две находки! Его рука просилась к телефону, хотелось позвонить Мартынову и завопить: «Нашел! Нашел!»