Пока ненависть не разлучила нас

Я взял Софи за руку, притянул к себе и впервые в жизни поцеловал на глазах у своих друзей.

Рафаэль

На наших скамейках во дворе лицея никогошеньки. А ведь обычно утром здесь все мои друзья, мы тут встречаемся. Им что, уже сказали, что кто-то из преподавателей заболел? И они отправились прошвырнуться? Выпить чашечку кофе? Непохоже. Они бы посидели, подождали, чтобы тронуться с места всем вместе.

Я заметил нашу главную революционерку, она, как всегда, проводила неподалеку очередную беседу.

— Беа! Ты в курсе, что тут у нас? — спросил я, ткнув пальцем в пустые скамейки.

— Они в «Пале». Я их встретила по дороге.

Я удивился. Перешел через улицу и в самом деле увидел ребят за столиком.

— Бастуем?

Они как-то очень тоскливо посмотрели на меня, и я сразу заволновался.

— Проблемы?

Мунир показал мне на утреннюю газету. Схватив ее, я пробежал глазами статейки, стараясь понять, что так взволновало моих приятелей, но ничего особенного не нашел.

— В чем дело?

Лагдар ткнул пальцем в страницу.

Два сутенера найдены мертвыми в парке Мирибель

На пустыре в парке Мирибель найдены мертвыми двое мужчин. Они были убиты выстрелом в голову, лица и руки у них сожжены, что дает основание думать, что речь идет о сведении счетов лионской мафии.

Я быстренько пробежал глазами заметку, узнав из нее, что обе жертвы были сутенерами на территории, контролируемой местной мафией.

— Что дальше? Вы их знали?

— Да. И ты тоже, — буркнул Мунир.

— Посмотри, там дальше есть фотки, — прибавил Лагдар.

Я перевернул несколько страниц и увидел два портрета. Мне хватило одного взгляда, чтобы их узнать. Я плюхнулся на стул.

— Черт! Энзо и Тони? Те, с которыми…

Энзо, плейбой, одетый всегда с иголочки — глаза зеленые, ласковая улыбка. И Тони, парень сплошные мускулы, молчаливый, вежливый, но с первого взгляда ясно: в один миг может превратиться в тигра.

Большую часть времени они проводили в этом кафе, выпивали, играли на автоматах, с нами обменивались шутками.

— А вы знали, что они коты?

— Откуда? — удивился Мунир.

— А я никогда не верил, — воскликнул Лагдар. — Разговоры ходили, но я не брал в голову. Такие были клевые парни.

— А с другой стороны, какой еще может быть бизнес, когда безвылазно сидишь в кафе…

Я перечитал заметку более сосредоточенно и содрогнулся: сначала пулями разнесли им головы, потом сунули в огонь… А еще несколько дней тому назад эти парни нам здесь улыбались. Мне трудно было поверить, что это правда. Скорее мрачный гангстерский фильм. Но нет. Реальность.

— Они их сначала убили, а потом сожгли? Или… Наоборот?

Мне необходимо было это узнать. Я не хотел воображать себе худшее. Похоже, всех ребят мучил тот же самый вопрос, и второй сценарий пугал их до жути.

Потом до меня дошло, что парни работали сутенерами. Черт! Ну и работа! Заставлять женщин торговать собой. Это вообще как? Они что, всерьез их заставляли? А если те не хотели, били? Мне трудно было себе представить этих славных, вежливых ребят в роли грязных насильников.

Я смотрел и не мог оторваться от фотографий. Надо же! Я общался с сутенерами. Их убили.

Я знал, что стена, которая отделяет нормальную жизнь, где живут семьями и общаются с друзьями, от другой, где убивают и жгут, очень тонкая. Но в эту минуту я понял, что стена проницаема. Смерть бродит с нами рука об руку, за углом таятся опасности, упорядоченность моей собственной жизни иллюзорна.

Пьер поставил перед нами чашки с кофе. Глаза у него были на мокром месте.

— За счет заведения, — сказал он и тоже сел за столик.

Мы поблагодарили его кивками.

— А ты знал, что они коты?

— Как сказать… По обрывкам их разговоров можно было догадаться, что они не поют в церковном хоре, но я никогда не стараюсь узнать больше, чем меня касается. А в последнее время с ними точно творилось что-то странное.

— Что именно?

— Понимаешь, у нас тут перед окнами стали ходить какие-то парни и все поглядывали на Тони и Энзо. Я им об этом говорил. Потом они вдруг перестали сюда приходить. А потом — нате вам!

Пьер поднял свою чашку, собираясь сказать тост.

— Коты, не коты, они были моими друзьями. Пусть души их покоятся в мире.

Мы все выпили по глотку кофе. Обретут ли покой такие души? Если честно, я сомневался.

Мунир

— А ты вали отсюда!

Приказ обжалованию не подлежал. Вышибала уже положил мне руку на грудь, выпихивая из очереди, а сам смотрел мимо. Две девушки, что стояли позади меня, улыбались. Я не знал, сочувственно или насмешливо.

— Почему?

Вопрос глупее глупого.

— Частный праздник.

Он ответил, глядя мимо меня, показывая, что я уже забыт. А рука все нажимала, выдавливая, отстраняя. Девчонка прыснула. Насмехались.

В горле у меня пересохло, щеки вспыхнули.

— У меня там друзья. Меня там ждут.

Вышибала уставился на меня. Я хорошо знал, когда так смотрят.

— Проваливай, я тебе сказал. — И он буквально вымел меня на тротуар.