Пока никто не видит (СИ)

— Своим бессовестным вторжением в мою жизнь ты всё испортил! Всё исковеркал и извратил! — кричит она в спину клоуна. Тот целенаправленно движется к добыче. Сразу трое детей. И заманивать никого не пришлось, они сами преподнесут себя на блюдечке. — Ты что-то повредил во мне! Эгоист хренов! Да чтоб ты сдох, урод! Я ненавижу тебя за то, что ты сделал со мной! Ненавижу!

— Наконец-то ты проявила истинные эмоции.

— Почему ты не веришь мне?!

Молниеносно он подлетает на сцену и, держа Лизу за подмышки, поднимает ее в воздух. Встряхивает, как тряпичную куклу. Голова и ноги безвольно болтаются из стороны в сторону. По бледной щеке скатывается одинокая слезинка. Юная, красивая девушка словно за пару минут состарилась на десяток лет.

Чувства к Пеннивайзу уничтожают ее изнутри, отравляют душу и сердце.

Если он уйдет навсегда, с дикой ломкой она долго не протянет.

Быть с ним вместе нельзя, как и быть порознь.

Смерть кажется реальным спасением.

========== Часть 10 ==========

Вчетвером, безоружные, имеющие под рукой только складной нож и спички… Пеннивайза таким оружием не остановить. Для атаки им потребовалось бы оружие куда мощнее, и то не факт, что пули подействовали бы на Оно. Или пробить ему грудь насквозь арматурой. Дженнифер опустила момент, каким способом ее матери с остальными детьми удалось загнать зверя обратно в его логово. Тогда их было семеро. Они были сплоченными, ими двигал защитный инстинкт, они боролись за свои жизни и остальных невинных детей.

Монстр отправился туда, куда ему была дорога.

Но у девушки рука не поднимется причинить боль тому, кто наплевал ей в душу и вывернул ее наизнанку. Чертов Стокгольмский синдром здесь отнюдь ни при чем. Извращенное понятие любви непробиваемой стальной стеной заслонило собой Пеннивайза, обеспечив ему безопасность. Она ничего ему не сделает.

Надо просто отвлечь клоуна и уговорить друзей уйти. Лиза сделала выбор. Голодные, налитые кровью глаза Оно станут последним, что она увидит. Обглоданным костям суждено навечно остаться в недрах канализации.

История красавицы и чудовища не завершится счастливым концом. Лиза попала не в волшебную сказку, а в жуткий ночной кошмар. Скоро наступит пробуждение. И она будет свободна.

От Пеннивайза веет безразличием. Он роняет Лизу на землю. От неудачного падения девушка разбивает колени в кровь о грубый камень.

Расстояние между ними увеличивается.

Это пытка.

— Сколько? — Она еле говорит, но острый слух Оно способен расслышать любой шепот. Клоун выглядит озадаченным, специально не влезая в мысли девчонки. Интересно пробовать разгадать человека, о чем он думает, чего хочет. Игра затягивает.

— Сколько тебе нужно детей, чтобы ты наелся и отправился в спячку?

— … Один.

— Возьми меня.

Глаза монстра блестят возбуждением.

Добыча добровольно предлагает себя.

Столь заманчивое предложение ему за целые тысячелетия не выдвигали, но он и не сближался ни с кем, практически не общался, не доводил “еду” до состояния, что она сама просится в рот. Лиза стала первым подопытным кроликом. Девчонка приняла осознанное решение, не находясь под властью чужого разума.

Пеннивайз шипит и разевает пасть, обнажая ряды зубов. Он сразу теряет интерес к Дженнифер, к прочим детям города Дерри. По сравнению с другими пресными детьми Лиза сейчас для Оно — как торт для сладкоежки. Соблазн велик. Она предварительно снимает с себя одежду, заботясь о звере, дабы тот не наелся лоскутов.

Конечно, ей страшно. Человек так устроен.

— Заставь моих друзей уйти.

— Нет.

— Я прошу тебя! Не убивай их!

Гулкие шаги звучат громче — Дженнифер почти нашла подругу. В запасе у Лизы максимум минута. Разутая, ступая босыми ступнями по лужам и натыкаясь на острые предметы, впивающиеся в кожу, она несется к клоуну. Обезумевшая от страха девушка тянет Пеннивайза в противоположную сторону, но со всего маху врезается в него. Ей не удается сдвинуть его ни на миллиметр. Как прирос.

— Согласись, четверо лучше, чем один.

— Что мне сделать, чтобы ты оставил их в живых?!

Как достучаться до существа, не имеющего ни души, ни сердца? Лиза берется за широкий воротник и тянет на себя. Отсутствующий взгляд клоуна свидетельствует о том, что он остается равнодушен ко всем ее просьбам и мольбам. Его интересует только худенькое девичье тело. Она так вкусно пахнет. Между рядами зубов показывается кончик языка. Пеннивайз силится не облизать Лизу с головы до ног. Истинные гурманы ведь любят смаковать.

— Ох, пирожочек…

У Лизы вырывается судорожный вздох, у Пеннивайза — мучительный утробный рык, и взгляд застывает. Он замирает. Создает впечатление, что миг длится бесконечность. Девушка отпускает воротник. По глупости, неверно истолковав порыв монстра, она тянется к его губам.

Закрывает глаза.

“Идиотка”, — всплывает в памяти грубое оскорбление Пеннивайза.

Вместо прикосновения мягких алых губ клоуна на своих губах она ощущает резкую пронзительную боль в плече. Лиза не выдерживает и истошно вопит. Из глаз брызжут слезы.

Она ни в чем его не винит.

Он такой, какой он есть.

Глупо было на что-то надеяться.