Пока нормально

– А это, – сказала миссис Уиндермир, – это мистер Грегори, который собирается в конце этого месяца поставить мою пьесу, но пока что-то недалеко продвинулся.

– Продвинулся настолько, насколько это доступно постановщику, если автор не… – начал мистер Грегори.

– Мистер Грегори любит клубничное мороженое, – сказала миссис Уиндермир.

– Я не люблю клубничное мороженое, – сказал мистер Грегори.

– Чепуха, – сказала миссис Уиндермир. – Все любят клубничное мороженое. Какое у нас сегодня?

– Малиновый шербет, – ответила Лил.

– О боже, – сказала миссис Уиндермир. И покачала головой. – О чем я только думала!

– Малиновый шербет? – спросил мистер Грегори.

И мы все положили себе по маленькой вазочке малинового шербета – все, кроме мистера Грегори, который взял вазочку размером с Новую Зеландию, потому что не ел малинового шербета с тех пор, как был мальчишкой, и решил теперь наверстать упущенное. Мне показалось, что он неплохой парень. Во всяком случае, он выглядел как неплохой парень. Трудно выглядеть мистером Это-Моя-Блестящая-Машина, когда ешь огромную порцию малинового шербета на чужой кухне.

– Значит, все актеры уже готовы играть вашу пьесу? – спросила Лил.

– В том-то и беда, – сказала миссис Уиндермир. – Мистер Грегори их еще не набрал.

– Вы себе не представляете, как трудно найти актеров на столько ролей, сколько нам нужно для этого сценария, – сказал мистер Грегори. – Если бы один известный драматург согласился…

– Один известный драматург не согласится, – сказала миссис Уиндермир. – Кто вам еще нужен?

– Для начала – Хелен Бернс, – сказал мистер Грегори.

– Хелен Бернс, – медленно повторила миссис Уиндермир.

– Для начала, – повторил мистер Грегори.

Миссис Уиндермир посмотрела на Лил.

– Так вот же она, пожалуйста. Девушка Тощего Посыльного.

Мистер Грегори посмотрел на Лил.

– Я не актриса, – сказала Лил.

– Нет, но будешь, – сказала миссис Уиндермир. – Имей в виду, Лилиан: каждая юная девушка мечтает выйти на бродвейскую сцену.

– Только не я, – сказала Лил.

– Правильный голос. Правильная манера. Даже волосы, и те правильные. По-моему, она идеальна, – сказал мистер Грегори. – Сколько тебе лет?

– Двадцать пять, – сказала Лил.

– Играла когда-нибудь раньше? – спросил мистер Грегори.

Лил встала.

– Нет, и не собираюсь.

– Она правда идеально подходит, – сказал я.

Лил посмотрела на меня так, как будто хотела запустить остатки малинового шербета мне в физиономию.

– Правда, – сказал я.

Лил снова посмотрела на мистера Грегори. И улыбнулась – этак сладенько. А потом показала на меня.

– А для него у вас роль есть? – спросила она.

Мистер Грегори покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Для мальчика нету.

Я улыбнулся Лил – этак сладенько.

– Может быть, голос Берты Мейсон? – спросила миссис Уиндермир.

– Голос Берты Мейсон? – спросил я.

– Ты можешь вопить, как сумасшедшая, которую прятали на чердаке много-много лет? – спросила миссис Уиндермир.

– Я сто раз слышала, как Дуг вопит именно так, – сказала Лил.

Я посмотрел на нее.

Она улыбнулась мне еще слаще.

– Нет, не могу, – ответил я.

Лил посмотрела на мистера Грегори и пожала плечами.

– Если он не будет вопить, как сумасшедшая, которую прятали на чердаке много-много лет, то я не буду играть Хелен Бернс.

– Значит, ты не будешь играть Хелен Бернс, – сказал я.

– Отлично, – сказала она.

– Отлично, – повторил я.

Честно говоря, я уже пожалел, что мы не убрались из этой кухни сразу после того, как разложили продукты.

– Значит, точка, – сказала миссис Уиндермир.

– Точка, – повторил я.

– Увидимся через неделю, Тощий Посыльный, – сказала миссис Уиндермир.

– Увидимся, – повторил я.

– Отлично, – сказала она.

– Отлично, – повторил я.

Мы с Лил поставили свои вазочки с ложками в раковину и пошли к двери.

– До свиданья, мистер Грегори, – сказала Лил.

И это была ошибка. Ей не надо было задерживаться, чтобы сказать до свиданья. Это как в фильмах ужасов, когда героиня, которой грозит страшная смерть, могла бы спастись, если бы сделала еще один шаг, но она задерживается, чтобы сказать что-нибудь вежливое или вроде того.

Я взял Лил за руку. Мы были почти на самом пороге.

– Грегори, – громко сказала миссис Уиндермир, – что вы сделали со Снежной Цаплей, которую я вам дала?

Я остановился.

– По-моему, я вам уже сказал: ничего я с ней не делал. Я терпеть не могу птиц. В том числе нарисованных.

– Я подумала, а нельзя ли найти ей место получше, чем в свернутом виде у вас в чулане?

Я обернулся.

– Например… – сказал мистер Грегори.

– Снежная Цапля? – спросил я.

Миссис Уиндермир повернулась ко мне.

– Да.

И снова к мистеру Грегори:

– Например, кому-нибудь подарить?

– Снежная Цапля? – опять спросил я. – Одюбоновская?

– Извини, Тощий Посыльный. Да, мы могли бы подарить ее кому-нибудь, если он, допустим, поможет нам с постановкой. – Миссис Уиндермир подперла подбородок рукой. – Так, просто в голову пришло.

Я посмотрел на Лил.

– Хелен Бернс – шикарная роль, – сказал я.

– Послушай… – сказала Лил.

– Почему бы нам всем не сесть и не съесть еще по одной порции малинового шербета? – спросила миссис Уиндермир.

* * *

Вы ведь помните Снежную Цаплю, правда?